Они съели по банке мясных консервов с галетами, по плитке шоколада, допили бутылку.
Капитан покрутил головой.
– Взводный говорил, как возьмем траншею – нас сменят обычные войска. Штрафников только в атаки кидают – взять траншеи, отбить деревню. Потом отводят.
– Почему?
– Чудак-человек! Штрафнику веры нет. А вдруг оружие бросит и к врагу перейдет?
– А что, были случаи?
– Что-то не припомню… А ты, лейтенант, на фронте давно?
– С сентября сорок первого.
– Артиллерист? Петлицы черные, как и у меня.
– Самоходчик. На немецком «артштурме» воевал – на нашей ЗИС-30, потом на «сучке».
– Ездил, значит. Повезло! А я в дивизионной артиллерии, на конной тяге. Лошадей убило, раздобыли где-то трактор. К нему все пушки прицепили, он еле полз. А мы все пехом. И на всю батарею – один ящик снарядов.
Капитан сплюнул, выматерился. Выпитое сказалось или наболело и прорвалось? Скажи он так в бараке – тут же донесли бы, срок добавили.
Виктор посмотрел в сторону немцев! Е-мое! Немцы шли в атаку, цепью, молча, без стрельбы, без предварительного обстрела из пушек или минометов.
– Капитан, немцы!
Штрафник выглянул из траншеи:
– Какие-то они… черные!
Он взялся за бинокль:
– Точно, форма черная.
Ни Виктор, ни капитан раньше с эсэсманами не сталкивались – черная форма была у немецких танкистов и артиллеристов. Но они не должны идти в бой пешими!
Капитан припал к пулемету.
– Беги к парням! Небось, все выпили и караульного не выставили.
Виктор схватил автомат и побежал по траншее.
И точно, в одном из блиндажей он обнаружил «теплую» компанию. Лица штрафников раскраснелись, руками размахивают, рассказывая друг другу что-то.
– Немцы в атаку идут! – закричал Виктор.
– Ща мы их!
Штрафники выбрались в траншею. Двое побежали к ручному пулемету, остальные – к миномету в большом окопе.
Виктор бросился назад, к капитану, а из окопа раздался минометный выстрел. Потом еще один… Зачастил, как из автоматической пушки, наверное – кто-то из штрафников был минометчиком.
Мины легли с перелетом, но штрафники скорректировали прицел и накрыли цепь. Часть наступающих была убита или ранена, другие же продолжали оголтело бежать вперед.
Когда Виктор подбежал к капитану, тот уже начал стрелять – короткими экономными очередями, но точно, Виктор сам видел. Очередь – и две-три фигуры падают.
– Глянь в бинокль, какие-то немцы странные…
Виктор поднес бинокль к глазам. До немцев уже сотня метров, видны отчетливо.
– Да они же пьяны в дупель, – удивился он.
– Ага, хлебнули изрядно для храбрости. Я подозревал, – кивнул капитан.
Слева от них длинными очередями бил пулемет, мину за миной посылал миномет. Цепь гитлеровцев таяла, но упорно шла вперед. Уже и Виктор стал палить из автомата, с удовлетворением видя, что не промахивается.