Из наступающих до траншеи добежали единицы, но и тех успели застрелить.
Когда к пулемету кинулся последний, Виктор нажал на спуск, но затвор только клацнул – кончились патроны. Виктор вырвал из-за пояса пистолет и почти в упор – оставалось три-четыре метра – выстрелил в немца. Тот упал, едва не достав руками до края траншеи.
Присмотревшись, капитан увидел на его шлеме две молнии.
– Так это же эсэсовцы! Упорные, сволочи!
Он оглядел поле боя, усеянное трупами в черной униформе.
– Слышал о них, но столкнулся в первый раз. Я думаю, что сегодня они уже больше не сунутся. Пошли к парням!
Вдвоем, прихватив автоматы, они пошли к штрафникам. Те уже опять были на прежнем месте, в блиндаже – допивали остатки. Увидев капитана с Виктором, зашумели:
– Садитесь, давайте по чуть-чуть!
– Не, – отказался капитан.
– Не уважаешь? – обиделась компания.
– Да вы хоть видели, кто на нас в атаку шел?!
– Немцы.
– Эсэсманы, элита Гиммлера.
– А мы их… Тр-р-р! И других так же! – хвастливо заявил один сильно пьяный штрафник.
– Ночью могут разведку послать, вырежут всех втихую.
– До вечера мы будем как стеклышки! – ударил себя в грудь один из штрафников.
– Ну-ну… Я предупредил, парни…
– Ты кто по званию? – вскочил один из штрафников.
– Капитан.
– А я майор! А ты же мне указываешь!
Капитан молча вышел, Виктор – за ним. Только успел услышать:
– Пусть катятся колбаской! Тоже мне, начальство выискалось… Такие же штрафники, как и мы!
Капитан с Виктором вернулись на свою позицию.
– Пошли в блиндаж, погреемся.
В блиндаже была печурка – немцы топили ее брикетами из опилок. Горели они жарко, но быстро прогорали. Однако блиндаж прогрелся, и оба разомлели.
К вечеру капитан поднялся:
– Идем…
– Куда?
– В блиндаже нам оставаться нельзя. Немцы расположение своей бывшей траншеи знают и по дымку из труб определят, где люди. Туда ночью и нагрянут. Прикинь: траншея полкилометра тянется, а нас осталось полсотни. И дисциплина – сам видел. Будем дозор нести. Не спи, жизнь сохранишь.
Капитан говорил разумные вещи, и Виктор согласился. Они покинули теплый блиндаж.
К ночи мороз усилился, поднялся ветерок. Было холодно, но Виктор терпел – чем он хуже капитана? Часов у обоих не было – не положены часы штрафникам.
Словно прочитав его мысли, капитан сказал:
– Ты бы хоть часы с убитых немцев снял… – Виктор уже рот открыл – возразить, но капитан опередил его: – Это не мародерство, для службы пригодится.
Часы у бойцов были редкостью. Если кто-то и носил, то большие, как будильники, и ими гордились.
У немцев же наручные часы были у всех.
Виктор снял часы с запястий ближайших к нему убитых, послушал – тикают. Одни часы отдал капитану, вторые надел себе на руку.