В госпитале я собрал своих помощников, объяснил, что уеду в Москву исполнять государево дело – открывать аптекарскую школу, если есть желающие, пусть скажут. После некоторого молчания и раздумья согласились два человека – Михаил и Маша. Остальные решили остаться в Рязани. Понять их можно – налаженное и любимое дело. Круг пациентов, уважение в народе, семьи.
Тем более госпиталь я закрывать не собирался. Дав ребятам, что собирались со мной, неделю отдыха до отъезда на сборы и наказав быть на судне, я осмотрел несколько больных и отбыл домой. И самому надо собираться.
Дома царила суета, Анастасия отбирала вещи, укладывала их в сундуки и узлы, затем снова доставала, перебирала вновь. Я понял, что буду только мешать. Что мне собирать – сумку с инструментами, сменную одежду да оружие, что я успел здесь приобрести, пистолеты да винтовальное оружие.
Решил съездить на судно. Здесь тоже кипела работа: грузился провиант, менялись по необходимости снасти, штопались паруса. Судно приводилось в порядок, команда была занята работой. Кормчий хорошо знал свое дело, кого-либо подгонять или указывать на упущение не приходилось.
Наступил день отъезда. С утра несколькими рейсами возка я отправил челядь с их и моими личными вещами на судно. Дом как-то вмиг опустел, оставалось лишь несколько человек, неприкаянно бродивших по дому. Наконец и мы были готовы. Уселась вся моя семья – Анастасия и Мишенька. Потап взгромоздился на облучок, и мы поехали к пристани. Судно уже было готово к отплытию, ждали только нас. Я провел семью в крохотную каюту, холопы снесли вещи. Я спустился на пристань и напомнил Потапу, что через две недели ждем его с возком в Москве. Если и в Рязани пешком ходить несподручно, то в Москве и подавно, тем более московские колымаги были без рессор, а к комфорту привыкаешь быстро. Взбежав по трапу на судно, я бросил прощальный взгляд на Рязань, поклонился городу. Здесь я стал богат, пользовался авторитетом, а как-то встретит Москва?
Настя с сыном стояли на палубе, и на глазах жены выступили слезы. Я обнял ее и крикнул кормчему:
– Отчаливай!
С кнехтов сброшены канаты, судно потихоньку отваливает от причала, наконец следует команда:
– На весла!
Ушкуй выходит на стремнину, ход становится тяжелым, сказывается груз и встречное течение. Но вот, поймав ветер, поставили паруса и увеличили ход, так что вода зашипела под форштевнем, мы стали удаляться от города. Пожитки челяди побросали в трюм, все толпились на палубе, облокотившись на борта, любовались окрестностями. Очень немногие из простолюдинов могли позволить себе путешествие, в основном только мужчины, собираясь в ратный или торговый поход или в поисках работы. Женщины были дома, многие дальше чем на несколько верст от Рязани за всю свою жизнь не удалялись. Теперь с жадным любопытством разглядывали берега, прибрежные деревни, обмениваясь впечатлениями. Поскольку на борту были женщины и ребенок, всухомятку есть не стали, около четырех часов пополудни пристали к берегу в красивой бухте, развели костер, приготовили супчик с мясом, достали еще домашние пирожки и расстегаи.