– По улице люди бегают, в основном бегут к центру, с южной стороны города. Никак поляки на приступ пошли, приготовиться надо.
Я вооружил челядь, Сидор расставил их по заранее намеченным местам, усилив тем самым уже имеющуюся охрану. Мои ружья и пистолеты были заряжены. Семье и обслуге я приказал подняться на второй этаж дома, к окнам не подходить, света не зажигать. Сидор и я заняли места на первом этаже, в случае угрозы нападения мы могли быстро подобраться к любой точке, а в случае прорыва на нашу территорию собрать всю охрану и челядь в доме и держать оборону. Дом каменный, поджечь его будет непросто. Шум на улице вроде как стих, проскакало несколько всадников, и наступила тишина. Переулок мой хоть и недалеко от центра, но к северной стороне, да и расположен так, что найти не всегда с первого раза можно. Со стороны Кремля продолжал раздаваться набат – это бил колокол на колокольне Ивана Великого. Видно, и в самом деле противник пошел на приступ. Кое-где стали видны отсветы пожаров. Я решил послать Ивана на разведку – сидеть в неведении было тяжело. Вооружившись саблей, ножом и парой пистолетов, Иван легко перемахнул через забор и исчез в ночи. Какие-то новости он принесет? Вокруг дома и в переулке пока было спокойно. В середине ночи в начале переулка раздались шум, крики, звон железа. По переулку текла темная масса, кто это, разобрать было невозможно. Вот в ворота начали сначала стучать, затем ломиться. Выломав калитку, во двор ворвалась группа вооруженных людей. В темноте было неясно – поляки ли это, казаки Сагайдачного или просто грабители. В отсветах факелов, которые они держали в руках, поблескивало оружие. Ну что же, добро пожаловать, непрошеные гости. Толпа по дорожке ринулась к дому, вдруг земля под ними разверзлась, и первые две нестройные шеренги провалились в яму с кольями, послышались крики боли, стоны раненых. Неплохо потрудились мои холопы под руководством Сидора, вырыв глубокую – метра три-четыре яму и установив в ней заостренные колья. Сверху уложили тонкие палки, замаскировали серой тканью, присыпали пылью. Даже с близкого расстояния можно было различить, только если зная заранее. Всем домашним я показал ловушку и настоятельно рекомендовал пользоваться только задними воротами. Толпа нападавших замерла в смятении, затем раздались крики ярости и гнева, люди ринулись в обход ямы. Слева и справа они обтекали яму, и никто не попытался помочь свалившимся. Раздался сильный взрыв, взметнулось пламя. Это сработала моя ловушка, я по чеченскому образцу устроил сюрприз, сделав две самодельные бомбочки, привязал их к деревьям, между ними на небольшой высоте натянул проволоку, сделав растяжку, вот она и сработала. Группа пытавшихся обойти яму почти вся была уничтожена, в темноте были видны лишь небольшие движения и слышны стоны раненых. Мы не стали ждать, когда нападавшие прорвутся к дому, и из трех мушкетов, заряженных картечью, дружным залпом ударили в темную массу. Все заволокло пороховым дымом, из темноты раздавались крики боли и отчаянья, перезарядив мушкеты, схватили уже заряженные и снова нестройным залпом выстрелили в темноту. Пока мушкеты перезаряжали, мы вслушивались, не происходит ли чего подозрительного вокруг дома. Стояла тишина. Взяв в руки по пистолету, мы с Сидором вышли из дома. Везде валялись трупы убитых и слышалось хриплое дыхание раненых. По моему распоряжению из дома вышли холопы с факелами, стало хоть видно, напали на дом поляки, все в синей униформе, все при саблях, у некоторых мушкеты. Хотели по-быстрому ограбить дом, да не получилось. Посчитали – убитых оказалось двадцать два человека в трех местах – на дне ямы с кольями, у растяжки с бомбами и на месте мушкетного залпа. Раненых было немного – семь человек. Холопы без всякой жалости их дорезали, побросав тела в яму с кольями – все равно потом землей засыпать. В углу участка послышались шорох и голос Ивана: