— О, Маргарет. — Леди Элейн прижала кончики пальцев к губам и покачала головой.
— Я дочь герцога. Да, незаконнорожденная. — Голос Маргарет задрожал, и она еще сильнее подняла подбородок. — Но я все равно его дочь. Не имеет значения, чем завершится процесс — выиграет мистер Тернер или проиграет, — я желаю вновь стать членом общества. Разумеется, я не рассчитываю быть принятой во всех домах, но хочу иметь больше, чем имею сейчас.
Заканчивая свою речь, Маргарет знала, что препятствие непреодолимо. Ей было бы проще разрушить Тауэр до самого основания, чем изменить законы английского общества. Все же это не означает, что она решила сдаться.
Элейн поджала губы.
— Что вам нужно?
— Приглашение, — медленно произнесла Маргарет.
Она ожидала опять услышать нервный смех подруги, но Элейн лишь молча кивнула.
— Думаю, — сказала она наконец, — в этом я смогу вам помочь.
— Вам совсем не обязательно это делать.
Эш ничего не ответил брату на столь простое заявление. Он даже не мог повернуться в его сторону, поскольку в этот момент камердинер завязывал ему галстук самым модным, по его утверждению, узлом — несомненно, это произведет впечатление на лордов, встреча с которыми назначена на полдень.
Эш смотрел перед собой, делая вид, что не осведомлен о прибытии Маргарет в город.
— Правда, Эш. Вам не обязательно это делать. Ричард и Эдмунд Далримплы не заслуживают такого вашего поступка по отношению к себе.
Камердинер сделал шаг назад, любуясь работой. Эш продолжал стоять, не поворачивая головы.
— Вспомни, как они повели себя с тобой. Как поступили с Хоуп. Черт, в конце концов, что они сделали с Маргарет. Скажи — доверяешь ли ты Далримплам нести ответственность за герцогство?
— Я их простил.
— Ты, — Эш сделал небольшую паузу, — не вполне понимаешь, что они сделали с Хоуп.
Он слышал, как брат прошелся по комнате.
— Месть — не для нас, смертных, Эш.
Камердинер подошел ближе, чтобы поправить воротник рубашки.
— Не надо читать сейчас проповеди. — Эш понизил голос. — Мне кажется, в свое время мы выслушали их достаточно.
Марк замолчал и прошелся по комнате, чтобы встать перед лицом брата, поэтому от него не ускользнул мелькнувший в его глазах укор.
— Достаточно? Что значит достаточно? Ты чуть не поплатился жизнью за матушкино поклонение пред мертвыми словами. Я не могу видеть, как ты сам заключаешь себя в те же оковы.
— В те же оковы? — В голосе Марка появились опасные интонации, но Эш не очень считался с чувствительностью брата к его высказываниям.
— Да, в те же оковы. Ты и Смайт, оба. Живете в воздержании и отречении, в то время как весь мир может лежать у ваших ног. Отвергаете любое предложение задолго до того, как оно сделано. Наша мать заставила вас подчиниться ее воле, и как вам не удалось вырваться из ее пут