— Не наше дело, — успокоил его Алекс, — пусть за своего стукача Интерпол отвечает.
— Ты гений, Алик, — пожал ему руку Майкл.
— Мы оба — гении. — Скромно согласился Алекс. — Но попа проморгали! Эй ты, опиум для народа! — крикнул он отцу Евлампию. Иди сюда и покажи свой билет!
Евлампий мгновенно растворился в народе.
* * *
— Ты, Маша, меня не бросай, — прижалась Зарецкая к чукче, — мне одной страшно. Ты не смотри, что я весёлая. Я уже старая…
— Не бойся. — Погладила Маша Зарецкую по голове. — Ты не старый. У тебя зубы есть. Зубы кончаются — чукча своих отвозит в тундру. Винтовку даёт, один патрон даёт. Если старый вернулась — ещё год живёт. А тут — тундра нет.
— Весь мир — тундра, — погладила Машу по руке Зарецкая.
Они вошли в опустевший ресторан.
Саша Корень сидел на эстраде и виртуозно наигрывал душераздирающие мелодии на аккордеоне.
Капитан Кожанов успокаивал Людмилу Геннадиевну, а та, всё не могла прийти в себя.
— Понимаете, — объясняла она, — как найти в себе силы сделать это ещё раз! Я не представляю себе…
— Среди вас нет медсестры? — заглянул в ресторан Гузь. — Это же надо, среди пассажиров ни одного медработника!
— А что нужно? — подсуетилась Зарецкая.
— Нужен человек, не боящийся крови! — пояснил Гузь. — Помочь нужно в операционной! Медсестра нужна!
— Корень свернул меха аккордеона и встал: — А медбрат тебе подойдёт?
— Маша крови не боялась! — выступила вперёд чукча. — Маша всегда помогала: кто рожал, кого медведь порвал!
— Ну, тогда за мной, — облегчённо вздохнул Гузь и повёл помощников в операционную.
— Зарецкая налила себе стакан коньяка и залпом выпила.
— Капитан Кожанов тяжело застонал и отвернулся.
— Вам плохо? — забеспокоилась Людмила Геннадиевна.
— Что вы, замечательно, — проговорил капитан и заскрипел зубами.
— Вы не любите пьющих? — догадалась Людмила Геннадиевна.
— Терпеть не могу, — искренне сознался капитан.
— Как я вас понимаю, — вздохнула Людмила Геннадиевна.
* * *
Операция длилась около четырёх часов.
Баринов с удивлением посматривал на свои руки: почти уничтоженные артритом руки подчинялись ему как в молодости!
Маша промокала кровь на лице звезды и пот на лице Баринова, Гузь следил за состоянием Галы по приборам, а Корень подавал необходимые инструменты. Несколько раз он путался от напряжения и вместо скальпеля подавал паяльник, но Баринов терпеливо поправлял его: — Я сказал — скальпель!
Когда Баринов стал накладывать швы, Маша взяла у него иголку из рук и стала делать это значительно аккуратнее и быстрее.
— Ты где это так научилась? — удивился Баринов.
— Это всякий чукча умеет, — скромно ответила Маша.