— Вот она — награда героям! — заёрзал Алекс и вцепился зубами в мундштук кальяна.
— Ты сильно не затягивайся, — шепнул ему Майкл. — И не вздумай расслабляться! Нужно когти рвать отсюда, пока Интерпол не разобрался что к чему. Сдаётся мне, что пилот говорит по-русски.
— Вот и побеседуй с ним, — расстроился Алекс и отодвинул от себя кальян. — У меня уже сутки бабы не было! Никакой личной жизни!
Восточные гурии окружили героев крупными признаками большого секса.
* * *
По ночному Истанбулу пронеслась кавалькада машин.
Машины остановились возле склада лагеря, из передней вывели Кожанова и передали его из рук в руки Корню.
Охрана лагеря закурила и отвернулась в сторону.
Корень по-братски обнялся с переводчиком, тот шепнул ему пару слов на ухо, сел в первую машину и кавалькада умчалась прочь.
Весь лагерь не спал, капитана окружили со всех сторон, обнимали, целовали, отец Евлампий перекрестил его истово и забормотал молитву.
— Боже мой, — ощупала синяки на шее капитана Людмила Геннадиевна, — вас пытали?
— Ну, что вы, — отшутился Кожанов, — попал в страстные объятия Гюльчатай!
— Командир, — похлопал по плечу капитана Корень — нужно уходить. Только без шума…
— Без шума? — оглянулся вокруг Кожанов. — Это всё сейчас как замычит и как заблеет.
— Ты, мил человек, о живности не беспокойся, — подошёл к Кожанову старик с самогонным аппаратом в руках, — мы тут останемся на хозяйстве. Мы люди мирные, старые, дык, нас турок не тронет. А на корабль мы больше не хотим идтить. Качаить! У меня брага не всходить!
— Правильный базар, — согласился Корень, — нечего вам в эту разборку влазить. Нам на корабле ещё потолковать кое с кем придется.
Корень сунул руку в карман, достал оттуда паяльник, вздохнул, покачал головой и заткнул его за пояс.
— Можно вас на минуточку? — отозвала его в сторону Зарецкая. Она достала из сумочки маленький пистолет и протянула Корню: — Я думаю, это может вам сейчас пригодиться.
— Путёвая ты баба, — благодарно пожал ей руку Корень, — соображаешь, Америка!
— Становись! — приказал капитан, и команда построилась в две шеренги.
— Кто с нами? — спросил Кожанов, обратившись к народу. — Кто не с нами — того турецкие власти депортирую сразу домой.
— У нас выбора нет! — подошёл к нему Баринов. — Больной нужны срочные перевязки и активное медикаментозное лечение. Нам нужно попасть на корабль.
— Одну минуточку! — подъехала на кресле Зарецкая. — Я с вами!
— Госпожа Зарецкая, — попытался отговорить Зарецкую Кожанов, — может лучше вы сразу — на самолёт и в Нью-Йорк?
— Какой Нью-Йорк? — возмутилась Ирина Петровна. — Мы, американцы, на половине пути не останавливаемся! Машенька, ты со мной?