— К вашим услугам, — поклонился Джентри с дьявольской ухмылкой на холеном лице.
Мэтью хмыкнул, и даже это было больно. Он вспомнил слова Хадсона, сказанные летом о преступной сети профессора Фелла: «Имена самых отпетых мы знаем. Джентльмен Джеки Блю. Братья Таккеры. Огастес Понс. Мадам Чилени. Все они занимаются фальшивомонетничеством, подлогами, кражей государственных и частных бумаг, шантажом, похищениями, поджогами, наемными убийствами и вообще всем, что сулит прибыль».
Пальцы мадам Чилени коснулись сзади его шеи.
— Вы задумались о чем-то важном?
О том, как выжить, мадам, — мысленно ответил он. — И как сохранить жизнь Берри и Зеду.
— Мы с вами станем очень добрыми друзьями, Мэтью, — сказала она. — Бедный мальчик. — Женщина сложила губки бантиком, а ее пальцы нежно исследовали территорию его щеки. — Сколько ушибов и шрамов! Но вас эти шрамы радуют?
— Не сами они, а то, что выбрался живым.
Вдали зазвонил корабельный колокол, и вдруг перед лодками выросла стена черных бревен. Наверху двигались фонари.
Послышалась перекличка голосов, спустили веревочный трап, и Ария Чилени сказала Мэтью:
— Вы первым, дорогой мой. Я сразу за вами.
— Поосторожнее с ней, Мэтью, — предупредил Джентри, криво улыбнувшись. — Когда она оказывается сзади, вполне может вам всадить…
— Не слушайте его, — прервала Ария. — Одни лишь разговоры и очень мало дела.
Мэтью склонялся к мысли, что эти двое так устали от своих ролей любящих супругов, что готовы головы друг другу поотрывать. Или хотя бы уколоть ниже пояса. В общем, не удивительно, что у этих липовых голубков отдельные кровати. Единственным огнем в этом доме был тот, что зажгли взорвавшиеся бомбы.
Но сейчас, когда Мэтью заставил себя подняться по лестнице — и никто явно не собирался ему помогать, — он ощутил, как рука Арии Чилени погладила его по ягодице, и подумал, что некоторые дымоходы здесь очень сильно нуждаются в прочистке.
Когда Берри и Зед поднялись на борт, солнце уже окрасило светло-серым небо на востоке. Пленников быстро увели под палубу, не дав ни единого шанса что-нибудь сказать Мэтью или что-либо от него услышать. Сирки скользнул за ними, все еще в растрепанной чалме и в одежде, измазанной прибрежной грязью и устричным мусором. Обе лодки подняли наверх матросы, выглядевшие жестче булыжников на нью-йоркских мостовых. Хотя Мэтью не был знатоком морских судов, он решил, что «Ночную летунью» можно считать бригантиной: две мачты, на фок-мачте паруса прямые, на грот-мачте косые. Быстроходное с виду судно, низко сидящее, и экипаж его казался весьма расторопным. Послышались резкие команды, «Летунья» повернулась, ловя ветер. Он наполнил паруса, и зашипели брызги от налетающих на корпус волн.