Если теперь перевести просьбу дона Дженовази с языка лирики, — а он часто пользовался ею, особенно, когда был не в духе — на язык скромного обывателя, то это означало следующее. В славном городе Лос‑Анджелесе в западню, расставленную ищейками ФБР, угодил их человек. И он дает показания, он разговорился. И тебе, Чезаро, нужно вылететь туда и там заткнуть рот болтуну. Разрешается пустить в ход и кольт сорок второго калибра, заряженный пулями‑ампулами, отбивающими у человека память лет на пять‑десять.
И молодой Чезаро правильно расшифровал замысловатый текст речи дона Дженовази. Он знал о поэтическом хобби своего босса. Изредка и в какой‑нибудь газете нет‑нет, а и появится виршик дона Дженовази, и все о птичках, об увядшей розе, об орхидеях в саду возлюбленной, о лазурном море у Гавайев.
— Дон Дженовази! Еще великий ученый и практик американец Тейлор, замечу вам, изобрел свой уникальный метод, позволивший повысить во много раз производительность труда, — начал, подыгрывая своему шефу в риторике Чезаро, и то же в необычной, напыщенной манере.
— И что же? Что же, Чезаро?
— Разделили все операции на составляющие. Каждый выполняет одну, освоенную им в совершенстве, узкую ее часть. То ли при сборке автомобилей, то ли при сборке тевидов, то ли при сборке роботов. Этой системой пользуются и до сих пор все грамотные и передовые люди.
— И что же? Что же, Чезаро?
— А то, что у вас есть специально обученные люди. Они делают свою работу хорошо. И мне бы не хотелось позорить их высокое мастерство. Ведь я дилетант в их деле… Как и они в моем.
— Но их нет! Их нет сейчас в Нью‑Йорке, мой славный Чезаро. А сорока все трещит! Я не могу сосредоточиться, не могу найти нужную рифму, не могу спать от этого треска. Мне кажется, что кто‑то вбивает мне в уши гвозди, которыми был распят Иисус Христос. О, эта непорядочность! О, эта невоспитанность! Так низко пасть, так низко!..
Дон Дженовази был взбешён и возмущен до глубины своей ранимой легко души, поднимал к небу руки, закатывал глаза.
— И как на грех куда‑то пропал Карло. Он всегда брал верные аккорды в таких поручениях. Он у нас и вправду мастер на все руки… Но и тебе, Чезаро, не мешает освоить смежную профессию.
— Я не пойду на это, дон Дженовази. Я вам сразу же сказал, еще семь лет назад. Я окончил факультет искусств в Палермо, как вы знаете. Моя специализация — живопись, древние мастера кисти и карандаша.
— Мой мальчик, та, видимо, не понял меня. Тебе нужно вылететь сегодня в Лoc‑Анджелес и там заткнуть рот крошке Жезино, этой болтливой сороке. Его хотят выставить свидетелем на судебном процессе. Ниточка потянется к нам. Ко мне, Чезаро. К другим. К тебе тоже.