Девушка была рада, что он уехал в столицу, дабы помочь их дяде — лорду дома Якосов. Теперь она могла провести день рождения с близкими ей людьми. То есть с братом Джулианом и Сарой Сконос, приехавшей специально по такому случаю.
«Хорошеет с каждым днем!» — подумала Кориана, рассматривая лучшую подругу.
Прошло несколько месяцев с их последней встречи, когда Саре исполнилось пятнадцать, и она переехала во дворец. Казалось, это было не так уж давно, но она уже успела измениться и стать более угловатой. Ее скулы выпирали под кожей и выглядели бледнее, чем обычно. Серые глаза, некогда походившие на яркие звезды, полнились мрачными тенями. Но на губах девушки все так же играла улыбка, как и всегда, когда она проводила время с Якосами.
«С Джулианом, если уж на то пошло», — подумала Кориана.
Ее брат тоже широко улыбался, пытаясь держаться на расстоянии, чего не делал бы ни один незаинтересованный парень. Он следил за каждым своим движением, а Кориана следила за братом. В свои семнадцать он был уже не слишком молод для предложения руки и сердца, и она подозревала, что в следующие пару месяцев он его все-таки сделает.
Джулиан не тратил время на то, чтобы упаковать подарок в обёрточную бумагу. Он был сам по себе прекрасен. Книга была в кожаном переплете, окрашенном в золотисто-желтые цвета дома Якос и с Пламенной Короной Норты на обложке. Но названия не нашлось даже на корешке, и Кориана была уверенна, что на страницах внутри не кроется руководство по механике. Она слегка нахмурилась.
— Открой ее, Кори, — сказал Джулиан, прежде чем она успела кинуть книгу в скудную кучку других подарков. Во всех она замечала оскорбительный подтекст: перчатки, чтобы скрыть руки «простолюдинки», непрактичные платья для визитов во дворец, от которых она всегда отказывалась, открытая коробка конфет, которые отец запрещал ей есть. К обеду их уже не будет.
Кориана послушалась и открыла книгу, оказавшуюся совершенно пустой. Страницы кремового цвета оказались чистыми. Девушка сморщила носик, даже не пытаясь изобразить благодарность. Джулиан не терпел лжи и всегда видел ее насквозь. Более того, в этой компании никто не станет осуждать ее за подобное поведение.
«Мама умерла, папа уехал, а кузина Джессамина сладко спит».
Только Джулиан, Кориана и Сара сидели в саду — три бусинки, перекатывающиеся в пыльной банке, коей было поместье Якосов. Это место было пропитано скукой, которая перекликалась с неотступной тупой болью в груди Корианы. Арочные окна выходили на заросший, но некогда прекрасный розарий, которого годами не касалась рука грини. По полу не помешало бы пройтись шваброй, а золотые шторы посерели от грязи и паутины. Даже у картины над почерневшем от сажи мраморным камином отсутствовала позолоченная рамка, которую давным-давно продали какому-то торговцу. Мужчина, смотрящий на них с ветхого холста, был дедушкой Корианы и Джулиана — Янусом Якосом. Если бы он знал, что случилось с состоянием его семьи, то непременно впал бы в депрессию. Обедневшие аристократы, держащиеся на плаву за счет своего древнего рода и традиций, и с каждым годом теряющие все больше и больше денег.