Джулиан рассмеялся, как обычно. «Нежность и раздражение», — подумала Кориана. Это самое подходящее описание его чувств к сестре, которая была младше на два года. Он никогда не упускал случая напомнить о своём превосходстве в возрасте и интеллекте. В шутливой форме, естественно. Будто это что-то меняло!
— Она для того, чтобы писать, — продолжал он, проводя длинными тонкими пальцами по страницам. — Свои мысли, свои планы, произошедшее за день.
— Я знаю, что такое дневник, — ответила Кориана, захлопнув книгу.
Джулиан ничуть не обиделся. Он понимал ее лучше, чем кто-либо другой.
«Даже когда я говорю что-то невпопад».
— Вот только ничего особенного со мной не случается, — закончила она.
— Ерунда, твоя жизнь бывает полна событиями, когда ты этого хочешь.
Кориана улыбнулась.
— Джулиан, твои шутки становятся все лучше и лучше. Ты наконец-то нашел самоучитель по юмору? — ее взгляд скользнул по Саре. — Или тебе кто-то помог?
Парень залился серебряным румянцем, а Сара решила подыграть подруге:
— Я целитель, а не волшебник, — пропела она.
Их дружный смех эхом прокатился по поместью, на краткий светлый миг заполняя его пустоту. В углу забили старые часы, объявляя час гибели Корианы. А если точнее, о прибытии кузины Джессамины.
Джулиан быстро встал, потягиваясь всем своим долговязым телом. Ему еще расти и расти: как в ширину, так и в высоту. А вот Кориана уже на протяжении нескольких лет оставалась одного роста. Она была невзрачна во всем: начиная от почти бесцветных голубых глаз и заканчивая блёкло-каштановыми волосами, отказывающимися расти ниже плеч.
— Ты же не будешь их есть, правда? — Джулиан потянулся за спину сестры и достал из коробки пару конфет в сахарной глазури. Кориана лишь шлепнула его по руке в ответ.
«К черту этикет! Это мое!»
— Осторожно, — угрожающе проговорил парень. — А то я все расскажу Джессамине.
— Не стоит утруждаться, — донесся до них писклявый голос старшей кузины, эхом отражающийся от входа с колоннами. Раздраженно зашипев, Кориана закрыла глаза и попыталась силой мысли избавиться от Джессамины Якос.
«Увы, тщетно. Я же не шептунья. Всего лишь певица».
И хоть она могла направить свои скудные способности на кузину, ничем хорошим это бы не кончилось. Какой бы старой она ни была, ее голос и сила были такими же, как в молодости, и куда мощнее, чем у Корианы.
«Не стоит испытывать ее терпение, не то все кончится тем, что я буду драить пол, улыбаясь до боли в скулах».
Кориана изобразила учтивое выражение лица и обернулась к Джессамине, опирающейся на трость из драгоценностей — одной из последних дорогих вещей в доме. Естественно, она принадлежала самому гнусному члену семьи. Джессамина давно перестала пользоваться услугами серебряных целителей. Чтобы «постареть красиво», как она выразилась. По правде, их семья просто не могла позволить себе посещать самых талантливых из дома Сконос, или даже обычных целителей кожи из менее известных семей. Ее кожа обвисла и посерела, а на морщинистых руках и шее появились старческие пятна. Сегодня на ней была шелковая вуаль лимонного цвета, чтобы скрыть сильно поредевшие седые волосы, и разлетающееся платье в цвет. Кузине прекрасно удалось скрыть попорченные молью края. Джессамина была мастером иллюзий.