Лоза замерла.
И отступила. Она погружалась в сон, зыбкий, ненадежный, которого хватит… на несколько недель хватит. А нескольких недель хватит Ийлэ, чтобы решить, куда уйти.
– А… а ты… – Райдо открыл глаза.
– Ненавижу…
– Разговариваешь. – Он схватил за руку и держал, не позволяя отстраниться. – Разговариваешь ты… это хорошо…
И кольцо, сжимавшее горло, запрещавшее Ийлэ говорить, пропало.
– Я…
– Ты… тебя зовут Ийлэ, я знаю… а для нее мы еще имя не придумали, но придумаем…
– Хочу…
– Знаю. Но если надо, ты… говори. – Он облизал губы и скривился. – Не замолкай, ладно?
– Хочу, чтобы ты сдох… все вы… сдохли…
– Это да… это бывает…
Райдо погладил ее пальцами свою щеку, гладкую и влажную.
– Скажи еще что-нибудь.
– Ты сдохнешь.
– Конечно. Когда-нибудь… но вообще я хочу до весны дотянуть… как ты думаешь, получится?
До весны? У самого – нет, но если Ийлэ поможет… он теперь знает, что Ийлэ способна помочь… и гнать не станет… до весны… а весной леса оживут и у нее появится выбор.
– Получится, – оскалился Райдо и попытался сесть. – Замечательно… говорят, здесь яблони цветут красиво…
Альва отпрянула, едва заслышала шаги Ната.
Щенок спешил.
Тянул доктора за руку, а показалось, что еще немного – и за шиворот схватит ничтожного этого человечка, которому явно было неуютно, что в доме, что рядом с Натом. Он же, растревоженный, почти перекинувшийся, и вправду выглядел грозно. Топорщились иглы в волосах, левая щека покрылась чешуей, а на руках прорезались когти. И сам он сгорбился, сделавшись шире в плечах, будто бы плечи эти тянули его к земле. От Ната пахло злостью, и Райдо знал, что злится щенок вовсе не на альву, которая благоразумно попятилась, не забыв, однако, прихватить корзину. Отступала она очень медленно.
– Что здесь происходит? – визгливо поинтересовался доктор, которого отпустили.
Он и сам отпрянул, заслонившись от Ната кофром.
– Ничего. – У Райдо получилось сесть.
Кажется, он и встать бы смог, но пока предпочитал не рисковать, потому как, если вдруг поведет, если вдруг легкость, которую он испытывал, окажется обманом, то с Ната станется силой в постель уложить. А лежать Райдо не хотел ни в коридоре, ни в постели.
– Уже ничего.
– Ему плохо. – Нат и говорил-то с трудом, клыки мешали да отяжелевшая вытянувшаяся челюсть, отчего речь его сделалась неразборчивой, глухой.
– Мне уже хорошо. – Райдо все-таки поднялся, опираясь на стену. – А так… отравился, с кем не бывает?
– Вас рвало кровью. – Доктор указал на пол. – Это значит, что процесс вошел в заключительную стадию…
Альва беззвучно скрылась на чердаке.