– Это чтобы ты не запаниковала и не села на землю, – говорю я и несу ее в толпу.
Сначала Нова как будто опасается чего-то, но потом скрещивает ноги у меня за спиной и крепко держит меня за плечи. Наклоняется ко мне и, закрыв глаза, трется носом о мой нос.
– Ты мне напоминаешь одного человека, – шепчет она, а я лавирую в толпе, протискиваясь к сцене.
– Да? – Я сворачиваю в сторону и пробиваюсь между двумя парнями, у которых на плечах сидят девчонки топлес. – Кого?
Ее глаза открываются, в них отражается свет от рампы.
– Так, одного человека.
– Может, расскажешь, что за человек-то? – Я наступаю на свой незавязанный шнурок, но удерживаюсь на ногах. Пахнет какой-то тухлятиной, кажется, затхлым пивом, солью, дымом и вообще всем, чем только может вонять.
– Пока нет, – качает головой Нова.
– Но когда-нибудь расскажешь?
«А будет ли у нас это когда-нибудь?»
– Может быть… когда-нибудь… когда смогу.
Дальше мы идем к сцене молча. Темно, звезды мерцают, дрожащие огоньки рампы высвечивают лица вокруг. Еще жарко, но уже веет легкий ветерок, и руки у Новы покрываются гусиной кожей.
Я подхожу ближе, насколько могу пробиться, и опускаю Нову на землю. Она смотрит на сцену, обхватив себя за плечи, а я стою, опустив руки. На сцену выходит новая группа и начинает играть песню, такую грустную и правдивую, что мне от нее не по себе. В ней поется о жизни и смерти, о том, что и жизнь, и смерть всегда с нами. О том, что, даже когда человек уходит, жизнь все равно продолжается, что бы мы ни делали.
В середине песни Нова закрывает глаза и начинает раскачивать бедрами в такт музыке, а ее губы повторяют движения губ певца.
– Люблю эту песню, – говорит она, не открывая глаз, закинув руки за голову.
Мои глаза прикованы к изгибам ее тела и ее потрясающим движениям.
– А я люблю на тебя смотреть, – шепчу я так тихо, что этого не слышит ни она, ни моя собственная совесть. Впиваюсь ногтями в ладони, стараясь удержаться от искушения положить руки ей на бедра и двигаться вместе с ней.
Но песня все звучит, и меня все больше и больше гипнотизирует Нова и то, как самозабвенно она танцует, хотя обычно такая сдержанная. На долю секунды я радуюсь, что я здесь с ней, и тут же смущаюсь и чувствую себя виноватым – я ведь должен хотеть быть здесь с Лекси. Мысли проплывают в голове одна за другой, длинные, несвязные цепочки мыслей, но вот они выстраиваются в другом порядке и начинают складываться в одно целое, и вдруг на один мимолетный, отравленный чувством вины, невозвратный миг я радуюсь, что мое сердце тогда решило забиться снова.