— Уж не у Мацоха ли?..
— Вы угадали… Тогда еще никто не знал о его подвигах… Напротив, среди других монахов он выделялся мягкой обходительностью… Я покаялась ему в том, что хотела покончить с собой… Он долго и горячо говорил о том, что жизнь самый драгоценный дар Создателя и что те, кто отказываются от этого дара, тем самым оскорбляют Его… Говорил простым, житейским языком, голосом вкрадчивым, но не неприятным… И примеры брал все житейские… «Вот если бы я вам от чистоты сердечной подарил колечко с бриллиантиком, а вы бы подержали у себя, поносили на пальце его дня два, а потом вернули мне: — «не надо»!.. Ну разве этим вы не обидели бы меня? Я подумал бы, что вы недовольны тем, что бриллиант мой, который я вам дал, не чистой воды… Или что он недостаточно велик… Или что вы на меня сердитесь… Вот и жизнь тоже… Нельзя жаловаться, что она не чистой воды, если вы сами мутите воду жизни. Нельзя жаловаться, что этот бриллиант недостаточно играет… Надо уметь его носить и он заиграет, надо вправить его в подобающую оправу… Очевидно, муж ваш неподобающая оправа для вашей жизни… Вот я познакомлю вас с отцом Исидором, он вас научит, как надо жить, чтобы жизнь играла, как молодая кровь, как старое вино…
— И вы познакомились с Исидором Старчевским![4]
— Нет! Случай спас! Настроилась так, что захотелось простить мужа и, не дождавшись вечернего свидания со Старчевским, уехала с первым поездом в Варшаву… Это было три года тому назад!.. Очень хотелось бы посмотреть монастырь, валы, аллею теперь, после того, как над Ясной горой пронеслась нежданная гроза.
— Ваше желание для меня закон! Я всегда к вашим услугам.
— Фу!.. И вы тоже говорите такими обычными, готовыми фразами. Это нам, женщинам, простительно говорить готовыми фразами. А вы, мужчины, обязаны ковать новые фразы, новые действия. Ведь задыхаешься во всем этом тряпье, в которое кутает меня Василий Александрович Топи-лин! Впрочем, у него, у этого доброго, разбитного парня, больше фраз, чем у всей их редакции… Я человек веселый, экспансивный, и меня тошнит, когда говорят, только говорят, а не действуют…
Глава двадцать первая МЕСТЬ ИЛИ ЛЮБОВЬ
Петр Николаевич вскочил, протянул обе руки:
— Едемте! Звоните мужу! Он сейчас в редакции. Предупредите его, что мы уезжаем и…
— Зачем предупреждать?
— Но ведь мы можем заночевать там?..
— А он меня предупреждает, когда отправляется к своей Тине… тине, в которой он завяз…
В ее голосе почудились злые нотки.
— Нет, уж пусть он сегодня поволнуется, поревнует… Я хочу, чтобы никто, а он менее всего, не знал, куда делась я…