— Лучше сразу убить пулей в сердце, чем каждый день выстрелом всаживать в тело по дробинке…
— Только первая дробинка будет мучительна… А потом привыкнешь…
— Ты думаешь? Нет милый Пьеро, чем дальше, тем больнее эти дробинки… А если сразу холодный душ ошпарит, потом телу даже бодрее сделается… Вот смотри: я уже утешилась! Я не только не ревную Ваську, но даже вполне на его стороне… Сейчас я понимаю, что он и не мог поступать иначе… Я полюбила тебя, но я не разлюбила и его… И жена твоя пусть полюбит другого… Ведь ты не будешь ее ревновать?
— Не буду! — сказал Невзоров, а внутри его что-то болезненно заныло.
— Воображаю, что поделывает сейчас Василий… Он…
— Он, вероятно, с ног сбился, разыскивая нас…
— А быть может, он радуется, что я наконец нашла выход из того тупика, в котором очутилась… Ты видал когда-нибудь Тину?
— Видел… мельком…
— Она хорошенькая… по-твоему…
— Это не мой вкус… но она хорошенькая…
— Не твой вкус… Моя портниха, когда ей говорю: «Это мне не нравится», отвечает: «У всякого свой вкус и своя нравственность»… Не твой вкус… Я вот, когда тебя увидела, сразу подумала: «Он хорошенький, но это не мой вкус»… А вот вкусила и оказалось, что ты… мой вкус…
— Ты хочешь сказать, что пока человека не попробуешь, нельзя сказать, в твоем вкусе он или не в твоем…
— Я хочу только сказать, что Василия и понимаю, и оправдываю, и жалею, что так много и долго терзала…
— Как же ты теперь намерена обходиться без него… Ведь я вижу, что ты любишь его… еще… а может быть… опять.
— Да, я люблю его… Но… это все не то… Сейчас я так охвачена тобой, что согласна добить его: выказать ему полное презрение: поехать в Петроград с тобой, даже не заезжая в Варшаву… Я знаю, что это возможно, даже маршрут короче выходит… Ну едем… хоть сегодня!..
— Завтра едем!
Глава сорок восьмая РОКОВАЯ ГАЗЕТА
Тина все еще жаловалась на боль в ноге и лежала в постели.
Василий читал ей вслух газеты. В особенности они интересовались делом Невзоровой.
— Что за чушь!.. Ведь он здесь… Он уехал с моей женой куда-нибудь в окрестности Варшавы…
— Бедный Вася… Твоя Пенелопа прядет свою пряжу не у себя на дому… Ты взбешен?.. Ты ревнуешь?
Кошки скребли на сердце Топилина, но он бравировал внешней спокойностью и делал вид, что даже радуется:
— Давно ей пора… Засиделась в женах… знаешь, раньше было сожалительное выражение: «засиделась в девках»… А теперь многие жены достойны сожаления, что «засиделись в женах»…
— Ну, будет о ней. Ты опять расстраиваешься и начинаешь нервничать. Читай газету…
— Что такое!.. Голова Невзорова нашлась! Что за ерунда!..