7
Однажды в холодный день пришел турок. Расположившись на койке, он начал урок. Ребятам это
понравилось. В сумрачной спальне сверкали кривые сабли, грохотали взрывы, умелые и хитрые воины
взбирались по шатким лестницам на высочайшие крепостные стены.
На языке Рустама вертелся коварный вопрос: почему же турок попал в плен? Однажды он не
вытерпел и спросил:
- Попасть в плен - это значит бросить саблю и поднять руки?
В комнате затаили дыхание. Все поняли вопрос. Понял и преподаватель.
- Не всегда так, - спокойно ответил он.
- А как же? - настаивал Рустам.
За последние два-три года он стал злым и грубым. Его раздражал даже этот турецкий преподаватель,
который вначале нравился ему. Ведь Рустам очень любил стихи. Он даже пробовал писать сам.
Турецкий офицер сидел на койке, сложив руки. Казалось, он пытается отыскать на ладонях следы от
рукоятки боевого оружия.
- Вы подрастете и скоро, очень скоро поймете, что борьба ведется не только на поле боя.
Впервые заговорил он с ребятами откровенно, как со своими друзьями.
- Саблю нужно уметь держать. Но если она силою обстоятельств на время отложена в сторону,
следует продолжать борьбу иными средствами. У мусульман слишком много врагов. Нам предстоит
создать свое, новое, сильное государство.
Все невольно покосились на Рустама. И он опустил голову.
- Завтра приедет комиссия, - сказал как-то турецкий офицер. - Слухи о том, что в школе срываются
занятия, дошли до начальства. Сумейте постоять за себя.
- Как? - спросил Камил.
Турок осмотрел подростка.
- Вот, например, вы. Берите бумагу. - Он вырвал из своей тетради листок и протянул его вместе с
карандашом: - Берите и пишите. Вам нужны: дрова, хлеб, учебники, тетради.
- Правильно! А кто даст?
- Должна дать новая власть, - твердо сказал турок. - Если она не в силах... - Он не закончил фразы и
обратился к Камилу: - Пишите. Вам не нужны австрийские и русские преподаватели. Это чужие люди.
Здесь должны работать мусульмане.
Камил не успевал записывать, только мотал головой, обещая запомнить.
Турок почувствовал, что зашел чересчур далеко в серьезном разговоре с этими голодными ребятами.
Он внимательно осмотрел сероватые скуластые лица и ушел, твердо, спокойно, не оборачиваясь.
На обед, как обычно, была миска теплого супа. Удивительно быстро остывал суп, жиденький, с
редкими рисинками, с бледными пятнами жира. Кусочек хлеба был липкий, сырой. Следы от него
оставались на пальцах.