националистическую организацию пантюркистского направления.
И пошли от шейхантаурской мечети по всем дорогам безобидные на вид ходоки. Они искали нужных
людей, вербовали предателей и убийц.
Бурная, напряженная работа, которую вел муфтий, казалось, могла свалить здорового молодого
человека. У Садретдин-хана была дьявольская энергия. Она рождалась из ненависти, фанатизма,
коварства... Садретдин-хан теперь возглавил силы туркестанских эмигрантов, решив их объединить в
огромную армию, а потом...
Он мечтал о дне, когда вернется на родину… и тогда. Он за все рассчитается. Земля должна
пропитаться кровью... Только тогда на ней прочно пустит корни новое государство Великий Туран.
Шли дни... Махмуд-бек с надеждой поглядывал на каждого нового посетителя чайханы.
Степенные, состоятельные гости уходили за перегородку, куда кроме чая подавали щербет, несли на
ляганах куски баранины или в широких касах ароматный абгушт, густой, наваристый суп.
Люди победнее запивали чаем скромные ломтики лепешки, говорили о ценах на базаре, о засухе и
саранче. Вспоминали добрым словом ушедших в мир иной знакомых и родных, одобрительно оценивали
чью-то выгодную сделку.
В святой город стекались тысячи паломников. Днем они толклись у мечетей и мавзолеев, молили
аллаха об отпущении грехов. А вечерами, осунувшиеся, валкие, сидели в караван-сараях и чайханах.
Такие посетители приходят каждый день...
32
Но вот стали появляться и другие. Они подзывали Махмуд-бека; ласково и неискренне
расспрашивали его о делах и здоровье. Потом, притворно вздохнув, сожалели о неудачной встрече с
муфтием Садретдин-ханом:
- Аллах нам послал великого человека. Святой отец печется о ближних... Наш благодетель думает о
родине, о нации...
Махмуд-бек соглашался, кивал:
- Да, да... Он великий человек.
Потом, сославшись на занятость, словно мальчишка, убегал к чайникам, к самовару.
Посетителей, сожалевших о размолвке Махмуд-бека с муфтием, о тяжелой, неблагодарной работе
молодого эмигранта, становилось все больше. Они подготавливали Махмуд-бека к новой важной
встрече.
Вскоре в чайхане появился Маджид-бек.
Туркменский курбаши был весел. Он похлопывал по плечу Махмуд-бека, справлялся с делах,
сожалел, что давно не видел хорошего, умного человека.
- Обо всем забудь! Муфтий простил тебя.
- За что простил? - удивился Махмуд-бек. - Что я сделал?
- Ну-ну! - прервал курбаши. - Зачем вспоминать?
Маджид-бек был плохим дипломатом. Придушить - это он может! А доказывать, убеждать - не его