Кристина снова замолчала. На этот раз никто ее не торопил. Было понятно, что история подходит к своей кульминации и она окажется по-настоящему драматичной и страшной. Это очень страшная история – так сказала Кристина Черкасова.
– Он и вправду приехал из-за нее, – монотонным, лишенным всяких чувств голосом, продолжила Кристина. – Ему очень нужно было открыть ту самую дверь. И сделать это могла только героиня. У нее был особенный талант к созданию ключей. Кажется, я уже говорила об этом…
Снег за окном пошел еще гуще. Словно реагируя на рассказ, он готовился закрутиться в настоящей пурге.
– Она снова отказалась, как он ни упрашивал. Он даже пытался на нее повлиять, хотя это было нечестно. А еще… чтобы создать тот самый ключ, требовалось очень захотеть, вложить в него очень много. Дверь оказалась непростой… И тогда…
Кристина замолчала. Ее слова повисли в воздухе кристалликами льда.
Олег уже догадывался, что случится дальше, хотя не хотел этому верить.
Это очень страшная история, страшнее, чем можно даже представить.
– И тогда он пришел к ней ночью. Не один. Со своей помощницей. Он всегда был очень популярным, еще в академии, многие девушки за ним бегали… Они ворвались в дом и схватили ее маму и младшую сестру… И он сказал… он сказал…
Кристина мелко затряслась. Нике пришлось сесть перед ней на корточки и сжать ее руки, переливая свою энергию и собственное спокойствие.
– Он вывел ее во двор и сказал, что у нее есть время, чтобы создать ключ. Немного времени – пока огонь не охватит весь дом. Он спросил, что для нее дороже – принципы или семья. Она еще думала, что он так неудачно шутит. Она плакала и просила его, чтобы он перестал. Но он только посмотрел на нее, и она испугалась. У него были глаза чужого, страшного человека. И хуже всего, она вдруг поняла, что у него ВСЕГДА были такие глаза. Это его глаза, только раньше она их не видела, не могла их разглядеть…
– Все хорошо, это ведь только грустная история. – Ника успокаивающе погладила ее по волосам, в которых белели ранние седые пряди. Ей без малого тридцать, а уже столько седины!..
– Это грустная история. – Кристина кивнула – резко, неестественно, словно сломанная кукла. – Она поняла, что он не шутит и никогда не шутил. Дом уже загорелся. Помощница удерживала сестру и маму, чтобы они не могли выйти. А она стала делать ключ. Из собственного ужаса и перед разгорающимся пожаром, и перед человеком, которого когда-то любила. Из собственных надежд. Из всех сказок, которые когда либо слышала. Из своей самой любимой сказки про мальчика-волшебника, который умел побеждать и оставаться собой при любых обстоятельствах. Она очень торопилась, но…