— Вы хотели, как я слышал, повидать мою жену, — промолвил он.
— Леди Дитишэм была так любезна, что назначила мне встречу, — ответил Пуаро. — Вы не возражаете против этого, лорд Дитишэм?
Тонкое задумчивое лицо оживилось улыбкой.
— Возражение мужа невысоко ценится в наши дни, мсье Пуаро.
— Значит, вы все же возражаете?
— Не совсем так. Я должен признаться, что немного опасаюсь воздействия вашей беседы на мою жену. Я буду откровенен. Очень давно, когда жена моя была молодой девушкой, ей пришлось пережить тяжелую драму. Я надеюсь, что она оправилась от удара и даже забыла о ней. А ваше появление и связанные с ним неизбежные вопросы могут пробудить в ней грустные воспоминания.
— Смею вас уверить, лорд Дитишэм, что я постараюсь быть максимально тактичным.
— Благодарю вас. Причина ее желания увидеть вас...
— Любопытство, — прервал его Пуаро. — Частный сыщик — предмет любопытства всех женщин. Только мужчины посылают его к черту.
— Некоторые женщины также должны были бы послать его к черту.
— Да, но не раньше, чем они его увидят.
— Возможно.
После паузы лорд Дитишэм спросил:
— А для какой цели будет выпущена ваша книга?
Пуаро пожал плечами.
— Люди так же восстанавливают старые убийства, как восстанавливают старые мелодии, старые пьесы.
— Фи, — сказал лорд Дитишэм.
— Да, если хотите — фи! Но человеческую природу не изменишь. Убийство всегда драматично, а страсть к драматичности в людях сильна.
— Вы правы… Вы правы.
Лорд Дитишэм нажал звонок.
— Моя жена ждет вас, — сказал он.
Дверь открылась.
— Вы звонили, милорд?
— Проводите мсье Пуаро к леди Дитишэм.
Два марша лестницы, покрытой толстым ковром, мягкое освещение. Деньги, повсюду деньги, вкуса значительно меньше, чем денег. «Лучшее!» «Самое дорогое!» «Денег не жалеть!» Такие лозунги обычно заменяют недостаток фантазии.
Пуаро вошел в небольшую личную гостиную хозяйки дома. И сама хозяйка дома стояла у камина в ожидании своего гостя.
«Она умерла шестнадцать лет тому назад», — вот первое, что подумал Пуаро, взглянув на Эльзу Дитишэм, — которая была когда-то Эльзой Грир.
Он был поражен. Он никогда не узнал бы ее. Она была совсем другая, чем девушка на портрете, который он видел у Мередита Блейка. Та была олицетворением юности, а эта женщина никогда не была молодой. И тем не менее, как на портрете, так и теперь в гостиной, она была поразительно хороша собой. Сколько ей лет? Тридцать шесть, если тогда ей было двадцать.
У него даже сердце сжалось. Может быть, это — Джульетта? Нет, Джульетта не могла бы пережить Ромео. А Эльза Грир осталась жить.
Она приветствовала его спокойным, ровным голосом.