Хозяин закрыл своё ателье, я снял рубашку. Апокалипсис, молча злясь, аккуратно отодрал пластыри с моей спины. Крылья, обретая полную материальность, скользнули наружу легко и без боли. Будто только и ждали момента, чтобы распахнуться во всю ширь.
-- Мне необходима одежда, сшитая под этот перьевой довесок, -- сообщил я так и севшему прямо на пол с открытым ртом человеку. -- Причём так, чтобы это не особенно бросалось в глаза.
-- Как пожелаете, господин, -- еле-еле справился с собой человек. И засуетился, преодолевая шок: -- Необходимо снять с вас мерки...
-- Ну так не медли! -- поторопил я.
После снятия мерок я объяснил, что именно хочу видеть в итоговом варианте, сколько и чего нужно, и достал из кармана сумки свои клёпки. Оказалось, что-то такое, только проще и грубее уже существовало и здесь. Сойдясь в цене и сроках исполнения заказа, я заплатил аванс.
Теперь предстояло самое неприятное. Спина заныла заранее.
-- Малыш... -- негромко позвал Ван. -- Может, не надо? Может, так обойдёшься?..
-- Как же, -- зло фыркнул в ответ. -- Я плащ забыл в том клоповнике, где мы комнаты сняли. Придётся. Человек, мне от тебя ещё две вещи нужны. Что-нибудь зажать в зубах и остановить кровь. И лучше не смотри.
-- Сейчас... -- испуганно засуетился портной.
Через пару минут я получил толстый кусок кожи из какой-то заготовки, кусок легко впитывающей влагу ткани и даже кровоостанавливающую мазь. И сильнейшую "ледышку" от Вана.
Минута сумасшедшей пытки, сдавленного мата, проклятий на головы всех моих предков разом... Ван молчал, обрабатывая новые рваные раны и заклеивая их тем же пластырем, но как же красноречиво было это молчание. Кровь светилась. Правда, тускло и почти незаметно в свете солнца, но всё же. Ткань, которая пропиталась ею изрядно, Ван забрал с собой.
Голова кружилась. Деревянный пол качался под ногами, я никак не мог сосредоточить взгляд на стенах с развешенными образцами пёстрых тканей.
-- Так. Всё. Нагулялся ты на сегодня, -- безапелляционно заявил брат. -- Хватит себя доводить.
Дальнейшее запомнилось какими-то урывками. Возвращение в постоялый двор, ужин, подушка под головой...
Утро началось... рано. Так рано, что Маньяк с Апокалипсисом всё ещё дрыхли, один на соседней койке, другой -- на полу. Да и я бы ещё мирно спал, если бы не кошмары. Мне снился папа. Раненый, избитый, в плену. На цепи, в каком-то заплесневелом подвале с гнилой вонючей соломой вместо постели. Но больше всего меня напугал его взгляд -- тоскливый, затравленный...