Федя долго и равнодушно смотрел ему вслед, затем так же равнодушно передернул затвор, прицелился и...Выстрел получился на редкость удачным. Нестереншо,
вытянув руки, нырнул головой в снег.
- За что ты его?
Федя вскинул глаза. Перед ним на вороном жеребце горцевал чубатый молодой парень в дубленом полушубке и фуражке с красным кантом. В левой руке - повод, в правой - шашка. На лезвии клинка - рубиновые капельки застывшей на морозе крови.
- За дело... ядри его в корень! - Федя бросил винтовку. - Здесь кончать будешь?
- Я тебя начальству сдам, - расхохотался чубатый, - Уж больно ты личность интересная.
- Сдавай, - кивнул Федя. - Только сперва я закурю, ладно?,
- Дыми. - Чубатый повернул коня и велел Феде следовать за собой.
Они прибыли в штаб полка, который расположился в поповском доме, и чубатый, велев Феде обождать, легко взбежал на высокое крыльцо с резными перилами и
скрылся за дубовой дверью.
- Товарищ командир, разрешите доложить?
Сырцов поднял на вошедшего веселые, еще но остывшие от возбуждения прошедшего боя глаза, насмешливые, умные.
- Докладывай, Лысенков.
- Интересную личность привел.
- Кто такой?
- Беляк.
- А чем интересен?
- Своего же из винтаря срезал. Спрашиваю: за что?Говорит: за дело.
- Давай его сюда.
Лысенков выскочил на порог, гаркнул;
- Заходи!
Федя зашел.
- Ты кто? - смерив его тяжелым взглядом, спросил Сырцов.
- Ординарец командира полка Федор Машков, - привычно ответил Федя.
- А где твой командир?
- Без понятия.
Сырцов сделал шаг вперед, глаза превратились в ледяные щелочки.
- Отвечай! Иначе в расход пущу, мать твою...
Федя пожал плечами.
- Я согласие дал.
- На что?
- На расход. Так что можете приступать.
Глаза-щелочки распахнулись, запрыгали веселыми чертиками.
- Миша, что с ним делать?
Сидевший у окна человек в щегольской, ладно пригнанной военной форме до блеска надраенные сапоги, галифе, застегнутый на все пуговицы китель глубоко
затянулся и, выпустив колечко дыма, сказал:
- Отпусти. Пусть катится на все четыре стороны.
Сырцов сел за стол, устало смежил веки.
- Катись!
- Куда?
- Тебе сказали: на все четыре стороны.
Такого расклада Федя никак не ожидал. По его вине - сапоги-то взял он погиб, по всей вероятности, полковник. А со смертью полковника кончилась и его, Федина, жизнь - куда он без него? А если даже допустить, что полковник жив, то как он ему будет смотреть в глаза? Нет, в любом случае нема ему прощения, и Федя, тряхнув чубом, твердо сказал:
- Мне катиться некуда. Так что приступайте, вашблагородь.
- К чему?
- К расходу.