— В этом я был уверен.
— Почему?
— Для нее это был бизнес. Она даст, подумал я, хотя бы из удовольствия наступить мне на горло, если я не смогу вернуть долг. Она дала мне десять тысяч франков, но долговое обязательство заставила подписать на целых двадцать тысяч.
— И когда вы обещали вернуть ей деньги?
— В течение десяти дней.
— Каким образом вы надеялись их раздобыть?
— Не знаю. Как-нибудь. Главное для меня было — чтобы у мальчика на рождество был праздник.
Андрэ Лекёра так и подмывало вмешаться и сказать изумленному инспектору: «Вот, пожалуйста! Он всегда так!»
— Она легко дала вам в долг?
— Да нет. Мы толковали об этом довольно долго.
— Сколько именно?
— С полчаса, должно быть, и все это время она меня честила, говорила, что я никому не нужен и разбил жизнь ее дочери, а потом еще вогнал ее в могилу! Я с ней не спорил. Мне слишком нужны были деньги.
— Вы ей не угрожали?
Оливье покраснел.
— Не то чтобы угрожал… Я сказал, что, если она мне не даст денег, я на себя руки наложу.
— И вы бы сделали это?
— Не думаю. По крайней мере… Нет, не знаю. Мне было тошно, и я очень устал.
— А когда она дала вам деньги?
— Я пошел пешком до ближайшего метро — Лурмель — и поехал к Пале-Рояль. Там я зашел в луврский универмаг. Народу было очень много, у прилавков стояли очереди.
— Во сколько это было?
— Я оттуда ушел уже после одиннадцати. Я не спешил… Поглазел по сторонам. Долго простоял, к примеру, возле игрушечной электрической железной дороги.
Андрэ не мог не улыбнуться инспектору.
— Вы не хватились своих бутербродов?
— Нет. Я все думал о Франсуа и о подарке.
— В кармане у вас были деньги, и вы забыли все свои заботы!
Инспектор не знал Оливье Лекёра с детства, как Андрэ, но сразу же раскусил его характер. Он попал в самую точку? Когда дела обстояли неважно, Оливье ходил, опустив плечи, словно побитый бродячий пес, но стоило тысячефранковой бумажке захрустеть в его кармане, как он начинал чувствовать себя властелином мира.
— Возвращаясь к мадам Файе… вы сказали, что дали ей расписку… Что она с ней сделала?
— Уложила ее в старый бумажник, с которым она не расставалась, пряча его в кармане где-то под юбками.
— Значит, вы знали об этом бумажнике и раньше?
— Знал. О нем все знали.
Инспектор повернулся к Андрэ:
— Его не нашли? — И снова обратился к Оливье: — Вы сделали несколько покупок — все в Лувре?
— Нет. Радиоприемник я купил на Монмартре.
— В каком магазине?
— Я не знаю, как он называется. По соседству с обувным.
— А остальное?
— Чуть подальше.
— В котором часу вы купили все, что хотели?
— Около полуночи. Народ как раз валил из театров и кино и ломился в рестораны. Многие уже были навеселе.