Но вернемся в Париж печальной эпохи. Почему после памятного происшествия на Пон-Неф я отправился на эту частную вечеринку? Чтобы выпить на дармовщинку? Ну разумеется. Известные события подходили к концу, порядок восстанавливался, самые скомпрометированные из нас давно уже покинули Францию, другие попрятались по провинциям, здесь остались только я и Франсуа. Франсуа уверял, что мы в безопасности, у него имелись свои источники информации, я не стремился выяснить — какие именно, мне не хотелось знать, что там готовит полиция. Это была, в конце концов, их работа, я никогда не стремился углубляться в эти дебри двусмысленностей. И что, можно было развлекаться, как ни в чем не бывало? Ну конечно, как всегда.
Частный особняк в Нейи, ярко освещенные гостиные, шепоты. Казалось, приглашенные ожидают чего-то или, может, кого-то, телефон звонил беспрестанно, наливали виски, шампанское. Франсуа, едва войдя, отдал мне конверт, о, наличность, прекрасно, очень кстати. Стайка женщин в черном, драгоценности, духи, осведомилась, как мои дела, как будто они были со мной знакомы. Автоматические гримасы богачей, но эти, казалось, ожидали явной выгоды от изменения режима. Что касается Франсуа, то он, должно быть, потихоньку обговаривал условия неприкосновенности.
Одна из женщин, брюнетка, довольная красивая, выразила явное желание отправиться туда. Нет ничего проще, наверху имелись комнаты. Мы проделываем это молча, без обычного хрюканья, это все-таки вид спорта, а не эпидемия, более или менее счастливая случайность, соединившая слизистые оболочки. Учитывая все вышеизложенное, это было, в общем, неплохо. «Мы еще увидимся? — Кто знает. — Как тебя зовут? — Дора. — Замужем? — Конечно. — А муж твой здесь? — Еще чего».
Она была забавной, ничего общего с этими чокнутыми, на которых обычно нарываешься в подобных ситуациях. Внешняя оболочка прорывается, появляется какая-то другая, женщины слегка теряют голову, им нужен подобный опыт, они воспользуются им, чтобы пойти дальше. В таких случаях везет обычно маргиналу, он окутан тайнами, в нем подразумевается мужественность, он сдержан по определению, с ним обычно берут реванш за мужа-госслужащего или доходного любовника. Они сами напуганы, шквал Истории вымел их на улицу или куда-нибудь еще, карьера под угрозой, Биржу штормит, партнеры гадят. Эта была на высоте, знала себе цену, опытна, ловкие пальцы, жадные губы, искусно приглушенные крики. Она даже не стала раздеваться, подняла платье, профессионалка, с места в карьер. «Ладно, спускаемся». Я: «До скорого?» Смеется.