Разумеется, гомосексуальность является здесь законом, вытащенным, наконец, на свет божий. Клерикальный (и, по определению, гомосексуальный) призыв является процессом одомашнивания или, если угодно, закабаления, имеющим целью интенсивное воспроизводство дубликатов-двойников. К-666 довелось наблюдать нашествие «Lathas», тел, которые проводят свое время, имитируя еще живые оригиналы. Таким образом, отстаивается тот факт, что отныне существуют лишь мгновенные явления, отмеченные, но не оставшиеся в памяти жесты, фотокопии, мимика. Род людской становится огромной гримасой, не имеющей ни цели, ни смысла. Любое средство — это средство, оправдывающее незыблемую диктатуру средства. Бездарные слова, липкие фотографии, нагероиненные герои информационных выпусков. Насилие, население — похожие корни. Всем совершенно ясно, что речь, прежде всего, идет о том, чтобы прожить не жизнь — смерть как можно ближе, заняться разведением ее стекловидной культуры, представляющей собой застывший вертикальный спазм. «Смерть была идолом их культуры, — объясняла мне мать, поднимая глаза от своей колдовской книги майя. — Именно из смерти извлекали они огонь, и слова, и зерна маиса… Смерть превращалась в зернышки маиса»… Как ты права, мамочка! Поставь сюда свой колос! Алтарь!
«Писатели рассуждают о сладковатом и пьянящем аромате смерти, между тем первый попавшийся наркоман объяснит тебе, что смерть не имеет запаха и в то же время сама источает запах, от которого перехватывает дыхание и леденеет кровь… бесцветный антизапах смерти… никто не может вдохнуть его сквозь розовые завитки плоти и фильтры черной крови… запах смерти — это в целом запах бесспорный, и это также абсолютное отсутствие всякого запаха… именно это отсутствие прежде всего поражает обоняние, поскольку любая форма органической жизни обладает запахом… прекращение запаха так же ощутимо, как смена дня и ночи для глаз, тишина для ушей, невесомость для чувства равновесия… В периоды дезинтоксикации наркоман распространяет вокруг себя этот запах, принуждая других вдыхать его. Завязавший наркоман своим запахом может превратить дом в нечто непригодное для обитания, и затем достаточно проветрить, чтобы это самое жилище вновь наполнилось зловонием, к которому привыкли добропорядочные граждане».
«Нагое пиршество», как и последняя книга Селина «Ригодон», заканчивается, словно по чистой случайности, китайцами. Опиумная война оборачивается против тех, кто ее развязал, сунув прямо носом во всю эту мерзость: «Во всяком случае, это было ошибкой, — писал К-666, — вступить в Правое Крыло, Восточное Крыло»… там пропали Ислам и Ко… И последние слова: