— Анисья! Ванечка! Ну где же пенсне? — спрашивала Клара Андреевна, расхаживая по кабинету и боясь выйти на этот оглушительный рев: и откуда столько крику в таком маленьком тихом теле! — Ты вечно куда-нибудь засунешь! — воскликнула Клара Андреевна, слыша быстрые приближающиеся шаги и с ужасом глядя на дверь.
И когда Анисья не вбежала, а скользнула в комнату, она, не давая ей сказать ни слова, сразу же перебила:
— Где пенсне? Если ты разбила тарелку, купим другую. Куда ты засунула пенсне?
Анисья уже причитала:
— Барин! Барин!
Клара, Андреевна сказала тихо:
— Успокойся. Что ты кричишь?
И пошла на кухню.
Дверь была открыта настежь. Это перед тем, как побежать к Кларе Андреевне, Анисья выскочила на лестницу — кликнуть на помощь людей. Дворник и еще двое незнакомых мужчин толклись у дверей. На полу лежало лицом вниз неподвижное тело. Клара Андреевна увидела знакомые истертые подошвы. Носки спустились, штаны задрались, открыв кальсоны и полоски волосатых ног.
— Это что такое? — спросила Клара Андреевна. — У меня нет пенсне, я не вижу.
Сын дворника обнаружил свое присутствие за спиной отца:
— Очки-то на носу.
Дворник дал ему затрещину, но мальчишка не ушел, только отступил к лестнице. Холодный воздух шел из открытой двери.
Клара Андреевна стояла недвижно. Она на миг лишилась зрения и понимания. Она была совсем беспомощна перед всем этим, как маленькая девочка. Потом Клара Андреевна вскрикнула неистово и упала на тело мужа. Но сознания она не лишилась, сразу же вскочила и помчалась в комнаты. Потом снова ринулась на кухню.
— Волнуется, — определил ее поведение дворник. — Все-таки вместе много прожили.
И он пошел к парадной двери, где уже давно трезвонил кто-то. Это вернулся Юрий. Сбросив шапку и не снимая пальто, он пробежал в кухню и сразу же стал распоряжаться.
Через десять минут безжизненное тело инженера Лаврова лежало на диване в гостиной.
Клара Андреевна сказала Юрию:
— Надо как можно скорее доктора.
Юрий пожал плечами:
— Зачем?
И вдруг заплакал — совсем просто и без всякой аффектации. И так же просто заплакала Клара Андреевна. Оба они горевали на этот раз совершенно искренне.
Плач прервала Анисья. Успокоившись, она сразу же зажгла примус и стала готовить яичницу, сбив в сковородку шесть яиц. И теперь она вошла в гостиную и сказала:
— Завтрак подан.
Клара Андреевна с ужасом поглядела на нее. Юрий взял мать под руку и повел в столовую.
Клара Андреевна с Юрием ели яичницу, а потом пили чай.
Плач и завтрак слегка успокоили Клару Андреевну. Она попыталась взять прежний тон.
— Эти Жилкины, — сказала она и замолкла: она поняла, что никакие слова не смогут отвлечь ее от несчастья. Обойти это несчастье было невозможно. Надо было пройти через него, пережить его и, опираясь на сыновей, ждать успокоения только от будущего.