Дремлющая третья сила биполярного политического мира расчетливо уравновешивала первые две, пока не пришло ее время стать первой. Поэтому в Пекин едут все правители, когда у них не остается иных возможностей поправить пошатнувшееся положение. Когда внутри или извне государства назревает опасный конфликт, и надо либо спешно покидать кренящийся корабль, либо отчаянным десантом в Поднебесную гасить этот конфликт до следующего раза.
В Пекин едут демократы и республиканцы, консерваторы и либералы, короли и диктаторы, неважно, что он коммунистический и красный, как император династии Гун. В Пекин едут, когда дефицит торгового баланса достигает угрожающей отметки или продано последнее золото из банковских хранилищ. В Пекин спешат сильные мира сего, когда в воздухе запахнет вдруг подгоревшей яичницей катастрофы, хотя яйца, кажется, хранились в разных корзинах. Или, когда пресса уличает главу государства в супружеских изменах. В Пекин едут, когда ехать более некуда и незачем.
Клинтон, тоже мечтавший рассорить Пекин с Москвой, не рискнул поехать в Китай в мае 1999 года, потому что десятки тысяч манифестантов, в основном пекинских студентов, осадили посольство США после того, как натовские самолеты сбросили бомбы на китайское посольство в Белграде. Якобы по ошибке. Четыре дня и четыре ночи продолжалась яростная осада, едва сдерживаемая дружелюбными милиционерами, которые давали студентам дельные советы: «Вы бросаете слишком крупные камни. Смотрите, они не долетают до окон. Вон там лежат камни помельче, берите оттуда».
Иные стражи порядка следили за справедливой ротацией метателей: «Товарищи, вы уже достаточно побросали, отойдите в сторону, дайте побросать другим». Это было новое лицо молодого древнего Китая, который услышал Дэн Сяопина, успевшего крикнуть молодежи: «Остановите революцию - она уже победила!»
Мартовский гость Пекина Ангела Меркель, улучив момент, спросила председателя КНР, каковы, на его взгляд, перспективы российско-китайского военного альянса, который может стать более мощным, чем НАТО. Си Цзиньпин ответил в том духе, что военного альянса не предвидится, ибо он предполагает наличие общих врагов, а таковых у Китая и России нет. «Путин тоже так считает?» - последовал новый вопрос. «Если опираться на древнюю китайскую мифологию, то президента Путина можно назвать «Белым Царем Правды». Никто из мировых лидеров не говорит правды, как это делает Путин. Мы движемся к цели разными путями, но правда у нас одна. Все остальное, говоря словами Конфуция, это уши сущности, торчащие над маскировочными сетями дезинформации. Чаще всего уши американские. Америка боится банкротства, но ничего не делает, чтобы предотвратить его. Напротив, усугубляет ситуацию. Сегодня США эмитируют доллар из воздуха, а Китай - из натуральной стоимости производимых товаров, исчисленной в унциях золота. У нас тридцать тысяч тонн этого металла, тогда как почти весь ваш золотой запас присвоили США. В этом вся беда Европы, а вовсе не в том, что Китай и Россия создают военный альянс. Китай сам по себе проводит политику под девизом «У государства должна быть сила». Насколько я знаю, Путин придерживается такой же позиции, и возрождение Китая как мировой державы первого порядка вовсе не кажется ему чем-то предосудительным. Он стоит за правду и справедливость, потому в Китае и называют его «Белым Царем Правды». Несколько наивно, зато по существу точно. А за карту спасибо. Мы поместим ее в монастырь Тысячи Пыльных Будд...»