— Что тут удивительного? — спросил Федор Ефимович.
— Просто я не помню, чтобы она кому-то еще писала. По-моему, она и домой-то отсюда ни разу весточки не послала. А про него говорила: когда захочу замуж, найду Бориса — и точка.
— Он что, так любил ее?
— Пожалуй. Когда Шура от меня уехала, он писал мне, спрашивал, где она.
— И вы ответили?
— Конечно. Только пришлось сообщить, что и сама не знаю. Слышала, что где-то не то в Целинограде, не то в Караганде.
— Все-таки знали где?
— Слышала от знакомых. Но ведь Караганда — это еще не адрес.
— Все-таки. А кто эти ваши знакомые?
— Мои знакомые? — заметно насторожилась она. Потом объяснила мягче: — У меня ведь тоже были знакомые.
— Понимаю. И не вхожу в детали. Но, как вы поняли, наверное, меня интересует только то, что касается Катышевой. Куда она уехала, при каких обстоятельствах, с какой целью. Мне, например, известно, что она жила в Караганде и работала там инженером в тресте.
— Шура? Инженером? — Рогачева вдруг весело улыбнулась.! Вы что-то путаете.
— На инженерной должности, я хотел сказать, — поправился Федор Ефимович. — Кстати, после окончания техникума в Алма-Ате.
— Все может быть, — весело согласилась Рогачева. — Шура — она такая!
— Какая?
— Да так я… В то время один из моих приятелей, инженер, познакомил ее со своим товарищем, вернее — с начальником. Ну, тот, конечно, увлекся Шурой. Не без успеха, должна сказать… хотя и старше был лет на двадцать. Он-то постоянно и уговаривал ее поучиться немного, обещая устроить диплом.
— Что же ей мешало?
— Ничего. Она долго ходила в строительный техникум на вечернее отделение. Даже компанию иной раз оставляла.
— И успешно?
— Не знаю. Во всяком случае Арон Яковлевич был доволен. Он в том техникуме какой-то большой вес имел.
— Агранович? — спросил Федор Ефимович, внутренне замерев от ожидания.
— Вы его знаете?
— Я все знаю, — рассмеялся он.
— О чем же тогда еще говорить? — спросила она устало.
— Как видите, мы не скучали.
— Да… — задумчиво протянула она.
— Я вас очень задерживаю?
— Что поделаешь! — отозвалась она.
— Могу проститься. Давайте ограничимся на сегодня. — Федор Ефимович спрятал записную книжку, в которой изредка делал заметки. Спросил: — А где сейчас Борис, о котором вы упоминали?
— Наверное, в Барнауле. Года три от него ничего не получала.
— Адрес его у вас есть?
— Надо дома посмотреть.
— Не затруднит? — И, не ожидая ответа, пообещал: — Зайду к вам на днях. Можно?
— Пожалуйста.
— Сюда же в ателье, — подчеркнул особо. И поинтересовался: — Надеюсь, вы понимаете, почему я решил поговорить в вами здесь?