Первые слезы выступили из ее глаз и коснулись щек. Коснулись и потекли. Я был слишком заведен. Мне нужно было что-то делать, но что я мог делать — в глуши, на краю света, где в девять часов вечера окна домов были уже темны, а улицы — мертвы. Надо было немедленно остыть и решить, как ликвидировать будущие последствия-рецидивы заболевания, которые могли быть хуже, чем само заболевание.
— Что толку плакать?
— А что я могу еще делать, если вы мне не верите.
— Это все, что вас волнует?
— Да!
Меня тронуло ее трогательное восклицание. Я сентиментален, к сожалению.
— Лучше развеселиться.
— А заболевание?
— Оно вылечивается, я думаю. У вас есть знакомые доктора?
— Нет, у меня даже своего гинеколога нет. Они мне не нужны были никогда… — Она осеклась.
— Хоть лечиться будем вместе, — сказал я с легкой иронией.
— Может, это просто воспаление? Что-то не то съели?
Я посчитал.
— Сегодня пятый день, как мы пере… спали; инкубационный период от трех до шести, все точно совпадает. Клиническая картина, как в учебнике венерических заболеваний.
Я заметил, как на слове «переспали» она вздрогнула.
— А какое лечение есть?
— Флагил, французские таблетки. Нужно выпить 21. Раньше этот препарат стоил безумные деньги. Но есть ли он в вашем оазисе…
— Сейчас у нас много иностранных препаратов, а деньги я достану.
Я грустно усмехнулся:
— Да, деньги — это единственная проблема, которая существует у нас с вами. Забудем до завтра. Давайте выпьем лучше.
Она с удивлением вскинула влажные глаза:
— А разве от этого вам не будет хуже?
— Водка — наилучшая провокация, а еще вернее — с пивом, так что завтра наверняка буду знать, что у меня. И у вас! Самодиагностика.
Я налил себе большую порцию. Выпил, не ожидая, и пошел в туалет. Мысль о мочеиспускании была тягостна. Но я хотел точно знать. И я узнал. Потекло, как из рога изобилия.
Я сменил туалетную бумажку и укутал пациента в бумажную шаль.
— Пойдемте спать. Завтра предстоит веселый денек.
Она медленно поднялась. Мы разделись и легли.
Несколько мгновений продолжалось молчание. Я положил ей руку на грудь, потом коснулся бедра.
— Вы не разделись? — Она обычно ложилась голая.
— А вам… можно? — спросила тихо она.
— Если у вас это есть, то я от вас ничего нового не приобрету и вам ничего нового не подарю. К тому же второй лучший способ для провокации — половой акт.
— Как быстро все изменилось, как быстро, — грустно сказала она. — Теперь это — провокация.
«Это не моя вина, — подумал я, — не моя вина».
К утру, однако, все успокоилось. Моча была совершенно прозрачна. Вспомнив урологические уроки папы, я взял стеклянную банку и пописал в нее. Разболтал и стал смотреть. Плавало две-три тонко-белые нити, никаких хлопьев. До десяти была допустимая норма. Я не до конца успокоился. Видимо, приступ вульгарного уретрита, резкий. Столько пить!