— Мне известно ваше искусство делать документы.
— Откуда вы знаете?
— Земля слухами полнится... Приходилось видеть вашу работу. Отличная, ничего не скажешь. Хлопцы гуляют по городу и плюют на всякие проверки и облавы. Но нам нужно больше такой липы. Я подготовил к бегству из лагеря с дюжину пленных, а документов нет. Без документов же рискованно выводить хлопцев — постреляют как куропаток. Помогите нам.
Неожиданная просьба совершенно незнакомого человека озадачила Ивана Харитоновича. Он колебался. Витя, которая до этого времени не вмешивалась в их разговор, заметила нерешительность Козлова и сказала:
— Не сомневайся, Ваня, это наш человек. Я не привела бы его сюда, если бы не была уверена.
— Ну, если так, — сдался наконец Иван Харитонович, — то я согласен. Только у меня нет ни старых паспортов, ни чистых бланков. Это же не шуточки — сразу более десяти штук... Да и снимки нужны...
— Об этом не беспокойтесь. Это уже моя забота. Завтра получите все необходимое.
Вежливо простившись, Жан заторопился:
— Простите, меня ждут...
А на следующий день Лида Девочко принесла на квартиру Калашниковой чистые бланки паспортов и фотокарточки людей, которым нужно было подготовить документы. Зорик прислал образцы новых подписей. Так готовился побег новой группы пленных из лагеря в партизанский отряд.
Накануне Октябрьского праздника по городу разнеслись слухи, что фашисты в Центральном сквере и возле городской управы казнили группу партизан. Мария Калашникова услыхала, что среди первых повешенных есть медицинские работники.
Вечером Витя пришла домой сама не своя. Она ни с кем не разговаривала, неохотно ела, хотя до этого на аппетит не жаловалась.
— Чего ты загрустила, Витя? Может, заболела? — встревоженно спросила Мария Федоровна.
— Нет, я совершенно здорова.
И больше — ни слова.
А ночью слышно было, как ворочалась она с боку на бок, часто поправляла одеяло, глубоко вздыхала.
Утром после завтрака сказала Марии Федоровне:
— Пойдем смотреть повешенных.
— Что ты надумала! — удивилась та. — Нашла что смотреть. И не думай, я не пойду!
— Я прошу тебя, идем.
— Нет, не хочу. Боюсь.
— Мне нужно сходить, слышишь! Нужно! Товарищи поручили уточнить, кто казнен.
В голосе ее звучала решимость — она не только просила, но и требовала. Мария Федоровна очень любила сестру и не могла отказать, если та что-нибудь настойчиво просила.
— Но я боюсь, что мне станет там дурно.
— Возьми себя в руки и держись. Мы должны подготовиться ко всему... Время такое...
Быстро одевшись, они пошли в самый центр города.
Стояла пора листопада. Осенний ветер сгибал оголенные ветви могучих деревьев в сквере. Мария Федоровна и Витя издалека увидели, что на суку под напором ветра качаются двое повешенных. От этого жуткого зрелища у женщин подкосились ноги. Витя первая опомнилась, крепко сжала локоть сестры и зашептала: