В следующий раз он сказал:
— Мне очень неприятно, но я должен опять просить вас, Глафира Васильевна, помочь. Один наш хлопец в лохмотьях ходит, а зима на дворе. Вы не нашли бы и ему что-нибудь?
— Почему вы раньше не сказали?
— Стыдился. Я и так много взял у вас.
— Пусть придет, поищем и ему. Найдем что-нибудь.
Андрей Иванович привел молодого человека, лет двадцати пяти, с интеллигентным лицом. Был он чисто выбрит, небольшие черные усики старательно приглажены, волосы аккуратно подстрижены. Тряпье, которое болталось на нем, действительно нуждалось в замене. Огромные рыжие заплатки светились на некогда черных штанах, в светлой старенькой рубашке, поверх которой была натянута маленькая, почти детская курточка, чернело много дырок.
— Кузьма Кузьмич Кузнецов, — представил его Андрей Иванович. — О нем я вам говорил. Это мой товарищ, с которым мы вместе служили. — Для других Кузнецов, а для вас —Трошин. Такова его настоящая фамилия. Но мы уже договорились, что настоящих фамилий наших вы не знаете...
— Понимаю...
Кузьма, видимо, стыдился своей «экзотической» одежды, он сразу словно приклеился к скамеечке у порога да так и не вставал. А Андрей Иванович держался более свободно — прохаживался по комнате, время от времени заглядывал в окно. Он все расспрашивал Глафиру Васильевну. Чувствовалось, человек ищет, душа его неспокойна.
Глафира Васильевна уже привыкла к его расспросам. Рассказывала спокойно, подробно обо всем, что слышала и видела, а тем временем тихонько перебирала одежду в шкафу. Оттуда из ее рук ложились на стул белье мужа, темно-синий костюм, демисезонное пальто.
— Это вы мне все? — спросил от порога Кузьма.
— Ну конечно!
— Что вы, неужели я пришел грабить вас? Мне разве только белье сменить да брюки... А остальное не нужно...
— Вы не стесняйтесь, теперь время не такое, чтобы стесняться. Примеряйте — и кончено.
— И примерять не буду. Не нужно. Немцы увидят на мне такое хорошее пальто и разденут еще.
Хозяйка на минутку вышла из комнаты, пока Кузьма торопливо переодевался. Одежда была ему великовата, но зато новая и чистая, и хлопец ожил. Он даже перешел к столу. Когда Глафира Васильевна вернулась, они снова начали обсуждать, с кем бы связаться, чтобы начать подпольную работу.
— Я слыхала, в деревне Даниловичи, за Дзержинском, партизаны появлялись, — сообщила хозяйка.
Лицо Андрея Ивановича просияло.
— Почему же вы сразу не сказали?!
— Так ведь это в деревне, далеко...
— Ну и что же! Только были бы партизаны. Обязательно искать нужно, раз уж на след напали.
Оставив двухлетнего Валерика и шестилетнюю Зою соседям, Глафира Васильевна собрала узелочек со старой одеждой и выпросила пропуск — разрешение сходить в деревню, будто бы для того, чтобы обменять одежду на продукты. Не было ее два дня, на третий вернулась. Усталая и разочарованная, сообщила Андрею Ивановичу: