Когда сквозь двери с Блиса входят сюда Врамин и Мадрак, складывают они свою поклажу как раз на этот старинный стол, сделанный из одного куска какой-то розовой, неестественной субстанции, которая не по зубам даже и самому Времени.
Это место, где проносятся в ярости призраки Сета и монстров, с которыми он сражается, сквозь мраморную память — разрушенный и отстроенный заново Марачек, древнейший из городов, — извечно.
Врамин вправляет Генералу левую руку, вставляет правую ногу; разворачивает ему голову, чтобы она опять смотрела вперед, затем копается в механизмах шеи и фиксирует ее в таком положении.
— Ну а как поживает другой? — интересуется он.
Мадрак отгибает Вэйкиму веко, щупает пульс.
— Похоже, просто шок. Как ты думаешь, кого-нибудь когда-нибудь вырывали из самого фокуса фуги?
— Мне о таких прецедентах не известно. Мы, без сомнения, открыли новый синдром, этакий временной шок; я бы назвал его центробежным эффектом фуги — или эффектом центрифуги. Наши имена, чего доброго, попадут в учебники.
— И что ты предлагаешь с ними делать? Ты можешь их оживить?
— По всей вероятности. Но они тогда начнут все сначала — и, может статься, будут продолжать, пока не разнесут и этот мир.
— Ну, здесь не так уж много что разносить. Стоило бы, наверное, заняться продажей билетов, а потом выпустить их на волю. Могли бы недурно подзаработать.
— О цинизм торговца индульгенциями! Только тип в рясе способен додуматься до такого!
— Да нет! Я этому, если ты припоминаешь, выучился на Блисе.
— Ну да — там, где гвоздем программы на Ярмарке Жизни стал сам тот факт, что она может кончиться. Но ты знаешь, в данном случае мне кажется, что разумнее всего будет забросить их в какие-либо удаленные миры и предоставить там превратностям собственных их судеб.
— Тогда зачем же принес ты их в Марачек?
— Я не брал их сюда! Их просто засосало в дверь, когда я открыл ев. А сам я направлялся сюда, потому что всегда проще всего добраться до Центра.
— Может быть, обсудим программу наших ближайших действий?
— Давай пока что немного отдохнем, я закреплю для этого их транс. А потом можно будет просто открыть другие двери и уйти, оставив их здесь.
— Нет, это будет вопреки моим этическим принципам.
— Не говори мне об этике, ты, самый человечный человек! Поставщик всех сортов опиума, которые только ни выберет для себя народ! Адвокат-святоша для раздавленных жизнью!
— И тем не менее, я не способен оставить человека умирать.
— Ну хорошо... Эй! Кто-то побывал тут до нас — чтобы придушить жабу!
Мадрак глядит на кубок.
— Я слышал россказни, что в крохотных, лишенных воздуха склепах они могут протянуть целые века. Интересно, давно ли сидит здесь эта? Если бы только она была жива и могла говорить! Подумай только, о каких славных деяниях могла бы она нам поведать.