Понимая, что сорокадевятилетней вдовствующей императрице церемония коронации напомнит о скоропостижной смерти Александра III, Николай Александрович пытался утешить мать: "Мне кажется, что мы должны смотреть на все эти тяжелые церемонии в Москве, как великое испытание, посланное Богом, когда на каждом шагу приходится повторять то, что пережили мы в чудные светлые дни 13 лет тому назад! Одна только мысль меня утешает, а именно, что больше в нашей жизни не придется совершать этот обряд, потом уже все будет ровно и спокойно", - отметил он в письме от 27 апреля 1896 года.
Коронация русского царя представляла собой событие, освященное историей и традициями. Церемония должна была произойти в Москве; такое торжественное, важное для всей страны событие не могло состояться в северной столице, этом искусственно созданном на западный манер городе, воздвигнутом Петром I. Согласно обычаю, некоронованный царь мог въехать в древний город лишь за день до коронования. Прибыв в Москву, царская семья отправилась в Петровский дворец в предместье города, где Николай Александрович и Александра Федоровна постились и читали молитвы.
В это время москвичи красили и белили здания, украшали зеленью подъезды, вывешивали трехцветные бело-сине-красные флаги. С каждым часом в город прибывали новые тысячи гостей. Мимо скрипучих телег, битком набитых крестьянками в пестрых платках - алых, желтых, синих и оранжевых проносились эскадроны казаков. Из вагонов высаживались рослые сибиряки в полушубках, кавказцы в алых чекменях, турки в красных фесках и кавалерийские генералы в красных черкесках с золотыми позументами. У всех горожан было радостное настроение: коронация - это не только веселье, нарядные толпы и угощение, но еще и трехдневный праздник, амнистия для заключенных, отмена штрафов и пошлин.
25 мая, в день въезда Николая Александровича в Москву, сияло солнце, отражавшееся в золотых куполах и окнах домов. Сдерживая толпу, вдоль семикилометрового пути по обеим сторонам дороги выстроились войска. На балконах и в окнах домов было полно народу. На одном из специально сооруженных помостов сидела Матильда Кшесинская. "Для меня было пыткой видеть государя; ведь для меня он был "Ники" - тот, которого я обожала и который никогда больше не мог мне принадлежать".
В два часа появилось шествие... Замыкал его эскадрон кавалергардов и эскадрон лейб-гвардии Конного полка. Солнце сияло на их золоченых касках и кирасах. На белом коне, кованном на серебряные подковы, появился царь в мундире полковника Преображенского полка - первого и старейшего полка русской гвардии. Вслед за царем и сопровождающими его ехали золоченые кареты двух императриц, а за ними - великих княгинь и иностранных принцесс.