Взгляд ее стал столь ледяным, что с его помощью можно было бы охладить скорострельный станковый пулемет. Или, может, какие-нибудь напитки. Прохладительные напитки – пожалуй, более подходящая метафора. Впрочем, вряд ли она бы по достоинству оценила даже ее.
– Ладно, неважно, – буркнул я.
– Вот и хорошо, – ответила она, отворачиваясь.
Я шумно выдохнул, а затем хмыкнул.
– Мне на секунду показалось, будто ты готова меня пристрелить.
– Я стреляю в людей только по работе, – сказала Меган. – Светская беседа – явно не твой конек. Она состоит не в обмене колкостями.
– Э… хорошо.
Она деловито кивнула. Признаюсь, от красивой девушки, которой я спас жизнь, я ждал совсем не такой реакции. С другой стороны, она была первой из спасенных мной девушек – неважно, насколько красивой, – так что особого опыта в подобных делах у меня не имелось.
И все же ведь раньше она относилась ко мне куда теплее. Возможно, следовало лишь приложить чуть больше усилий?
– А чем бы Проф
позволил
тебе поделиться? – спросил я. – Можешь рассказать мне про вашу команду, про остальных?
– Я бы предпочла поговорить о другом, – ответила она. – О том, что не касается мстителей
или
моей одежды.
Я замолчал. Честно говоря, я мало чем
интересовался
, кроме мстителей и местных эпиков. Конечно, на фабрике я кое-чему учился, но так толком ничему и не выучился. А до этого я год побирался на улицах и едва не умер от голода.
– Можно поговорить про город, – сказал я. – Я много чего знаю про нижние улицы.
– Тебе сколько лет? – спросила Меган.
– Восемнадцать, – буркнул я.
– И никто не станет тебя искать? Никого не волнует, куда ты делся?
Я покачал головой.
– Два месяца назад я стал совершеннолетним, и меня выставили с фабрики, где я работал.
– Ты работал на фабрике? – спросила она. – Долго?
– Девять лет или около того, – ответил я. – Собственно, это была оружейная фабрика. Мы делали оружие для охранки.
Некоторые жители нижних улиц, особенно пожилые, ворчали, что фабрика эксплуатирует детский труд. Глупые возражения стариков, помнивших другой мир. Мир, который был намного безопаснее.
В моем мире люди, дававшие возможность работать в обмен на еду, были святыми. Марта заботилась, чтобы ее рабочие были накормлены, одеты и защищены, даже друг от друга.
– И как, нравилось?
– В каком-то смысле. Это вовсе не рабский труд, как считают некоторые. Нам платили.
В каком-то смысле. Марта откладывала наше жалованье, выдавая его, когда мы становились взрослыми и уходили с фабрики. Вполне хватало, чтобы обустроиться и найти работу.
– На самом деле там было не так уж плохо, – с тоской проговорил я. – Без фабрики вряд ли бы я когда-нибудь научился стрелять. Детям оружие не положено, но если ты хорошо себя ведешь, Марта – наша начальница – закрывает на это глаза.