– Да ты с ума сошёл! У меня от одного взгляда вниз ноги подкашиваются.
– А ты не смотри, – ободряюще улыбнулся Миша, хотя его бледное лицо красноречиво говорило, что ему тоже не по себе. – Представь, что высота стены не больше метра.
Но неожиданно их спор прервал возглас напротив.
– Я пойду!
Десятки лиц обернулись в сторону выступившего вперёд арестанта. В тот же миг гвардейцы развязали ему узел на руках и повели к стене. Офицер, командовавший караулом, ободряюще похлопал смельчака по плечу и помог взобраться на первую ступень.
Но арестант идти не торопился. Вначале он перекрестился, затем попятился назад, и показалось, что передумал, но в конце концов решился и сделал первый шаг.
– Я ни в чём невиновен! – выкрикнул он вниз, задравшей головы толпе. – Запомните, меня зовут Луйку! Господь спасёт меня и не даст мне упасть! А если кто потом поднимет на меня руку, то пойдёт против Господа!
Смородин молча пожелал Луйку удачи в его по-детски нехитром шантаже. Бедняга решил сыграть ва-банк и обезопасить себя от последующей неопределённости. Было бы обидно пройти такое испытание и после этого лечь на плаху.
Идти Луйку предстояло не меньше сотни метров, и глядя, как он нетвёрдо делает шаг за шагом, казалось, что на это у него уйдёт весь день. Внезапно порыв ветра, вырвавшийся из-за зубастого гребня башни, качнул его в сторону внутреннего двора. По ряду узников прокатился ропот, но Луйку, взмахнув руками, сумел выровняться и теперь зачастил по стене, семеня мелкими шагами. Суботин догадался, что Луйку понял главный алгоритм сохранения равновесия, и дальше идти ему стало гораздо легче. Он не отрывал ступни от гладкой поверхности, ощущая босой ногой каждый выступ. Шёл с небольшим наклоном во внешнюю сторону, парируя толчки ветра, и глядел только вперёд, выдерживая направление лишь боковым зрением, не замечая разверзшейся у ног пропасти. Остаток пути Луйку прошёл, едва ли не бравируя, как это делал генерал. Спрыгнув со стены уже на той стороне, он лихо козырнул и вытянулся рядом с красной фигурой воздухоплавателя. Когда оказалось, что его не ведут вниз к Берте и не связывают вновь руки, тут же нашёлся ещё один желающий.
– Отвязывай и меня! Я тоже пойду! – прозвучал уверенный голос рядом со Смородиным.
Но его уверенности хватило лишь до первого шага. А дальше он замер и, будто окаменев, не мог сдвинуться с места. Отойдя от края всего пару метров, он застрял, не решаясь идти ни вперёд, ни назад. Зря ему в спину кричали гвардейцы, запугивая и пытаясь подтолкнуть штыками. Он их не слышал. Как и не слышал вопли желающих приободрить арестантов. Он лишь беззвучно шевелил губами, затем неожиданно взмахнул руками и, не удержавшись, полетел вниз, рухнув на повозки на площади.