— Ну что ж, уже лучше, — ободряюще заметил Роберт. — Никогда не встречал такого способного ученика, как вы.
Снова почти вызывающий взгляд искоса.
— Вообще-то правда… Я быстро всему учусь. Мне нужно только, чтобы кто-нибудь показал, как надо.
Наступила пауза. Внезапно он почувствовал себя не в своей тарелке, почти на грани паники. Похоже, она заигрывает с ним, прямо заманивает. Роберт нахмурился. Надо не позволять ситуации выходить из-под контроля — это его вина. Он отвернулся.
Подобно чуткому барометру ее настроение мгновенно изменилось. На смену самоуверенности пришла робость.
— Ну вот, — забормотала она ни к селу, ни к городу. — Ну вот, я же говорила, вот опять, ну вот.
Он до сих пор никак не мог привыкнуть к ее странной манере выхватывать что-то из сказанного им и возвращать в виде полуответа-полуутверждения.
— Что вы имеете в виду? — уже в который раз за последние дни спрашивал он ее.
— Вообще-то я учусь быстро, правда ведь? Потому что мне многому надо научиться. Но я не могу научиться у вас — ведь так?
Костяшки пальцев у нее побелели: с такой силой она снова вцепилась в руль. И вновь он всем существом почувствовал ее близость, золотистый пушок на руке, линию бедра под тонким хлопком юбки. Лето было на исходе; с каждым днем становилось прохладнее и грустнее — сколько еще пробудет с ними это очаровательное существо, это дитя-цветок? В первый раз он вдруг увидел будущее без ее легкой ладно скроенной фигурки, ее нарядов, подчеркивающих каждый изгиб, каждую ямочку на девичьем теле; еще совсем немного — и она уйдет из его жизни, и не будет больше приходить в их дом три-четыре раза в неделю. У него было такое чувство, что время начинает двигаться вперед слишком быстро.
Напряжение в машине стало почти осязаемым.
— Помедленнее, не давите так на акселератор, — он перехватил управление. — Не гоните. Зачем так гнать?
— Это вам незачем гнать.
— Что вы имеете в виду?
Ну что он, действительно, заладил одно и то же? Почему из-за нее он чувствует себя чужаком, пытающимся понять язык, на котором он в жизни не говорил?
Она аккуратно сделала поворот и подумала, прежде чем ответить.
— А с какой стати вам гнать? У вас уже что-то есть, вы в своей жизни кое-что сделали, вы здесь, на своем месте, у вас все в порядке.
Ему показалось, что откуда-то сзади повеяло холодом. На своем месте? Все в порядке? Да так ли это? Он передернул плечами и почувствовал подступающую волну горечи. Может, в ловушке — это правильнее. Да о чем он говорит? Он избрал эту жизнь, он следовал своему призванию. Конечно, он должен с этим согласиться! На месте, в порядке — ну да! Что здесь плохого? Это замечательно, миллионы людей об этом мечтают.