Марк вдруг подумал, какой была Кристина, когда стала взрослой? И вообще, стала ли она взрослой? Ей было двадцать шесть лет, однако возраст ничего не значил. Мысленно Марк по-прежнему видел сестру такой, какой она была, когда он покинул дом, – одержимую симпатичными мальчиками, поп-музыкой и школьными сплетнями. Он помнил, как она плакала, когда он уходил из дома, и как он обещал вернуться и навестить ее, помнил прикосновение ее рук, когда она на прощание стиснула его в объятиях…
Марк заплакал.
Он сердито отер слезы, глубоко вздохнул, надел рюкзак и пошел. Как ему было хорошо известно, на его месте большинство людей захотело бы кому-нибудь высказаться, поплакать в чью-то жилетку, однако Марк был рад тому, что рядом с ним никого нет. Он считал горе сугубо личным чувством, которым не нужно ни с кем делиться. В настоящий момент Марк не хотел забивать себе голову чужими заботами: не промочит ли он своими слезами новую рубашку, не отрывает ли человека от важной встречи, не опаздывают ли из-за него на обед, не ведет ли он себя чересчур эмоционально или, наоборот, чересчур спокойно. Сейчас ему нужно было побыть наедине с собой, чтобы почувствовать то, что он должен был почувствовать, без того, чтобы кто-то посторонний влиял на его чувства.
Мимо пронеслась машина, и под ноги Марку шлепнулся наполовину полный бумажный стаканчик из «Макдоналдса», забрызгав ему штанины джинсов кофе. Он успел расслышать презрительный смешок водителя.
– Козел! – в сердцах пробормотал Марк.
И все же это происшествие вернуло его в реальный мир, и он был признателен этому.
Задумавшись на мгновение, Марк быстро перешел на противоположную сторону шоссе и, повернувшись лицом к потоку машин, поднял большой палец. До сегодняшнего утра он направлялся на юг Калифорнии, намереваясь найти работу на стройке в Лос-Анджелесе, но теперь собирался сделать то, что должен был сделать еще давным-давно.
Марк принял решение вернуться домой.
«Лендровер» ехал по шоссе номер 60. Водитель молчал, а Марк продолжал мысленно мусолить то, что его сестры нет в живых. Ночевал он в пустыне неподалеку от Куартзайта, и хотя он ожидал, что проведет без сна всю ночь, глядя на звезды, он заснул практически сразу же, как только забрался в спальный мешок, и проснулся только тогда, когда над горами появился краешек солнца.
Его Силы иссякали. До тех пор пока была жива Кристина, до тех пор пока существовала эта кровная связь, Марк мог подпитываться от нее, но теперь Силы иссякали с каждым часом. Сейчас от них оставалась только слабая пульсация, но скоро не станет и ее. Марку уже приходилось пользоваться собственной памятью, полагаться на свои мысли и догадки. Для него явилось большим разочарованием обнаружить, насколько он зависит от Сил, какую значительную его часть они составляют, и вот теперь, когда они таяли, он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо в жизни, как будто у него отняли какое-то из чувств – зрение или слух.