– И кто бы мог подумать, что в момент наибольшей интимной нежности между мужем и женой в их брачную ночь проявится темный ненасытный голод звериной природы?
Луэлла с Микки оттаскивают ее. Вивиан встает и с улыбкой ощупывает царапины на щеке.
– И это все, что ты умеешь? Никто не учил тебя драться как леди? – Пока Луэлла с Микки удерживают Элис, безвольную и всхлипывающую, Вивиан резко бьет ее кулаком в лицо – так, что кольца рассекают кожу.
– Боже мой, Вив! – шипит Микки, а девица занимает свою позицию для выхода на сцену.
Как раз вовремя: у Евы белье соскальзывает на пол, и свет гаснет, предоставляя деревенским жителям возможность лишь на мгновение насытиться открывшимся видом. Этого, однако, достаточно, так как раздаются беспомощные вздохи и возмущенные возгласы добропорядочной публики, перемежающиеся свистом и улюлюканьем с галерки. Вивиан занимает исходную позицию, а Ева покидает сцену, обнаженная и ухмыляющаяся:
– Вот придурки! Можно подумать, ни разу в жизни не видели голую женщину… Черт, Элис, ты в порядке?
Вместе с Луэллой они уводят девушку в гримерную – смыть кровь и обработать ранки мазью. А коллекция снадобий, масел и притираний у Луэллы как у настоящего аптекаря. Но все очень плохо, так как никто ничего Элис не говорит.
Самое худшее еще впереди.
Сразу после шоу Джои строгим голосом вызывает ее к себе.
– Раздевайся, – никогда раньше она не видела его таким серьезным и холодным. На ней все еще костюм падшей женщины: красные шпильки и платье в обтяжку.
– Ты же говорил, что наше шоу другого рода, – пытается отшутиться Элис, понимая тщетность этого.
– Элис, я же сказал.
– Я не могу.
– Ты понимаешь, почему.
– Джои, пожалуйста!
– Действительно думаешь, что я не знаю? Почему ты одеваешься в туалете, чтобы никто не видел? Почему всюду носишь с собой резиновые бинты?
Элис упрямо качает головой.
– Дай мне посмотреть, – просит он более мягко.
Трясущимися руками Элис расстегивает платье и дает ему упасть на пол. Под ним оказываются совершенно плоская грудь и мастерски наложенная плотная повязка на гениталиях. На лбу Джои появляется глубокая морщина.
Ей всю жизнь приходится с этим бороться: бороться с Лукасом Зигенфойсом, который живет внутри нее. Или это она живет внутри него, презирая и оскорбляя его физическое тело, ненавистную мышцу, которая болтается между ног, которую Элис сдавливает и перетягивает, но которую так и не решается отрезать.
– Ну все понятно, – Джои делает знак рукой одеваться. – Ты зря тратишь здесь время. Тебе лучше отправиться в Чикаго, где есть специальные шоу в Бронзвилле. Или на ярмарки, на которых еще практикуют превращения «он-она» и показывают бородатых женщин. Можешь отрастить бороду?