— Ваше величество, надо просто их опередить с выпуском новостей в нашей интерпретации. Пусть интервью дает командор Плотто — он герой. Я же в составе экипажа по боевому расписанию не значился. Осмелюсь порекомендовать поручить эту газетную компанию вашему лейб — фотографу Шибзу — он мастер в ремесле газетчика и хороший организатор.
Король встал с трона, содрал с себя в раздражении мантию, и прошелся по залу, приговаривая вполне годные по креативу пиар — тезисы.
— Плотто — герой, Плотто разбомбил пароход и склады в Щеттинпорте, Плотто уничтожил полк пополнение островитян, Плотто уничтожил царский дирижабль. Плотто предотвратил катастрофу своего дирижабля и спас почти весь экипаж при аварии. Наконец Плотто — огемец. А что? Хорошая тема, — и вдруг спросил с подозрением в голосе — А тебя там точно не было?
И ждет его величество моей реакции на провокацию. Сочтемся славой. У меня ее и так хоть отбавляй. Пусть и другие получат свои пятнадцать минут бессмертия.
— Никак нет, ваше величество. Не было. Даже сбил царский дирижабль не я, — чувствую себя просто ужом под вилами, вынужденный откровенно врать.
— А кто? — король перестал ходить по залу, повернулся ко мне.
— Матрос из экипажа, ваше величество, — отдал я все заслуги своему второму номеру.
— Матросу крест военных заслуг, однозначно, — кивнул король Онкену, а тот моментально стал записывать. — А Плотто пусть император сам награждает после того как мои газеты сделают его национальным героем королевства. Да будет так!
Король остановился напротив меня и сказал уже без раздражения. Просто констатировал.
— Можете встать, ваша милость. Мы вас больше не задерживаем, барон. Ни во дворце, ни в городе, ни вообще в королевстве. Ваша отставка с поста королевского комиссара принята по состоянию здоровья, и мы благодарим вас за труды на этом посту. Но вы по — прежнему остаетесь моим флигель — адъютантом и офицером связи с Рецией. Вам предоставляется отпуск по лечению от новой контузии, полученной при крушении дирижабля сроком на шесть месяцев. Врачи неумолимы.
— Ваше величество, — я встал и поклонился.
— Ваша милость, — кивнул слегка король.
Вот так вот. На медкомиссии я еще не был, а ее решение уже вынесено. Из меня последовательно лепят психа, который за свои поступки не отвечает. Знать бы еще, зачем им все это?
На выходе из тронного зала меня уже ожидал молоденький флигелек с папкой, полной бумаг. Безусый, лет так семнадцати — восемнадцати, в одинаковых со мной чинах.
— Вам просил передать это его превосходительство, — сказал он, намекая на Онкена. — В финчасть заходить не надо. Все уже здесь. Честь имею.