В доме не было фотографий или портретов Брук, очевидно, потому, что воспоминания о ней слишком мучительны. Возможно, Джеф скучал по жене так сильно, что не мог смотреть на ее фотографию. Он даже не упоминал о Брук в разговорах, А может, это просто дипломатия — портреты убрали перед тем, как приехала гостья.
Если бы обстоятельства были другими, Глория могла бы свободно спросить Джефа о жене. Но отсутствие каких-либо упоминаний об этой женщине делало ее образ неясным и вызывающим опасения.
Время шло незаметно. Они ездила смотреть достопримечательности Нью-Йорка, плавали каждый день в бассейне или устраивали пикник на пляже. Джеф возил их на прогулки по красивой сельской местности, водил в густой лес, в государственные парки, где Брайан пробовал плавать на байдарке и где все вместе катались на лодках. Каждый вечер часов в семь они садились за стол вчетвером. Глория предпочитала такое времяпровождение, и детям нравилось ужинать в компании взрослых. И конечно, намного легче быть искренней с Джефом, если рядом дети.
Однажды после ужина Джеф спросил Брайана:
— Ты умеешь играть в шахматы?
— О да, — гордо ответил мальчик. — Мама научила меня. Она отлично играет.
Глория почувствовала на себе пристальный взгляд зелено-голубых глаз.
— Я знаю, что она хороший игрок.
— Откуда?
— Потому что она когда-то побеждала меня!
— Неужели?
Джефа явно забавляло смущение Глории.
— А ты умеешь играть, Элис? — быстро спросила Глория.
Элис прикусила нижнюю губу.
— Нет, не умею, — с притворным равнодушием ответила она.
Джеф нахмурился.
— Мне следовало бы научить ее. — Их глаза встретились. — Но я и сам уже давно не играл.
— Если хочешь, Элис, я могу научить тебя, — предложила гостья.
Большие голубые глаза обрадовано распахнулись.
— О да, пожалуйста.
В тот же вечер и в последующие дни Глория начала учить девочку игре в шахматы. Проводя с ней наедине часы, она могла полностью изучить ее, и вскоре чрезвычайно полюбила дочку Джефа. Узнав свою наставницу поближе, Элис так привязалась к ней, что не отходила ни на шаг. И Глории доставляло удовольствие слышать ее звонкий смех, видеть счастливые глаза и чувствовать, как ребенок становится все роднее.
Очевидно, и отец был доволен. Однажды ночью, когда дети уже легли спать, Глория сидела в библиотеке с Джефом и читала. Вернее, он читал, поскольку ей было трудно сосредоточиться на тексте рядом с небезразличным ей мужчиной, беззаботно развалившимся в кресле всего в нескольких ярдах. Наконец Джеф отложил газету и повернулся к женщине.
— Ты очень добра к Элис, спасибо тебе.