– Ну и как успехи? – спросил Тео.
– Честно говоря, не очень: полиэтилен постоянно собирается в складки.
– Попробуй мешки для строительного мусора. Они покрепче, может, и получится.
– Ммм… – Девушка на минутку задумалась, потом кивнула. – А что, это идея.
Тео обернулся к Кейт:
– Нам тут нравится прямо на месте оживлять результаты своих изысканий. В прошлом году проводили выставку «Стильное прощание: традиция траура через века». И целый год все без исключения ходили с ног до головы одетые в черное. Но хватит об этом. Так что, выпьете кофе?
– Нет. Спасибо.
Он обратился к Сэм:
– Можешь заниматься своими делами.
Та кивнула и вышла.
Тео откинулся в кресле и слегка прищурился:
– Вы, наверное, меня совсем не помните, да?
– Извините… – Кейт запнулась, отчаянно пытаясь вспомнить, где она могла его видеть. – Боюсь, что…
– Не важно. Это было давно, уже несколько лет прошло. На вашей подаче в конце курса. Нас познакомила ваша тетя.
– Ах да! Прошу прощения. У меня ужасная память на лица.
– Да-а, – протянул он, разглядывая девушку сквозь толстые стекла очков, – в тот вечер вы были слегка под мухой.
Кейт почувствовала, что щеки ее розовеют.
– Надеюсь, я вам не нахамила тогда?
– Нет, что вы, нисколько. Надо же было, так сказать… отметить это дело. А работа у вас была просто замечательная. До сих пор помню этюд с младенцами и простыней.
– «Медея», – вставила она.
– Да-да! Именно! Яркая работа.
Кейт забыла об этой картине, заставила себя забыть. Простыня, пропитанная кровью, неподвижно застывший ребенок. В тот год у нее умер отец. Она билась над работой из последних сил, стараясь перебороть горе.
Кейт опустила глаза и уставилась в пол:
– Ее так никто и не купил.
Тео сплел пальцы, поднес ладони к губам, ненадолго задумался.
– Да, сильная была работа.
– А по-моему, мерзкая.
– Искусство не всегда имеет дело исключительно с красотой. Чаще с истиной. А красота и истина вовсе не обязательно должны идти рука об руку.
Кейт перевела взгляд на висевшие у него за спиной изображения Мадонн в ослепительно-ярких одеждах: они смотрели на нее, слегка склонив головы в сторону, и в глазах у всех читались терпение и кротость.
– А чем вы сейчас занимаетесь? – спросил Тео, наклонившись вперед. – Я бы с удовольствием побывал на вашей выставке.
– Сейчас я работаю над картинами… в более традиционном духе. Занимаюсь копированием.
– Правда? – Казалось, он удивился.
– На заказ.
– А-а. Ну да… – кивнул Тео. – В ваших работах мне очень нравились чистота палитры и дерзость. Словно их писал современный Караваджо, только в юбке. Итак, – он снова откинулся на спинку стула, – чем могу служить?