— Я здесь теперь живу, — ответил мальчик.
— А мама твоя кто?
— Вадик! — послышалось со двора, и тут же в проеме калитки показалась смуглолицая пожилая женщина.
— Что такое? — спросила она сухо, увидев остановившуюся у крыльца Ольгу.
— Нет, нет, ничего, — поспешно ответила та, — я просто спросила у него… — Она замялась.
— Что спросили?
Ольга повторила вопрос. Женщина пристально поглядела на нее и сказала:
— А зачем вам это?
— Я ваша соседка, — Ольга показала рукой, — вон, за углом живу, просто поинтересовалась… Тут ведь Тамара жила, мы с нею хорошие знакомые…
— Это мой внук, — сказала женщина, не таясь, рассматривая Ольгу.
Идти им оказалось по пути, и они продолжали разговор на ходу.
Вечером Ольга едва дождалась дочь с работы. Она ничего не могла делать — все валилось из рук, толкалась из угла в угол новой Зинаидиной квартиры и не отрывала от опухших глаз мокрого платка.
Она рассказала дочери все. О том, как несколько лет назад к ней приходила Тамара, как потом она уехала и долгое время жила в другом месте, и вот сегодня днем она, Ольга, неожиданно встретилась с ее сыном и теткой, которая теперь его воспитывает, величая себя бабкою.
Тамара последние годы прожила в Севастополе, а уехала туда, оказывается, из-за своих слабых легких. Ее родители, образованные люди, жили вместе с нею в Ленинграде, там и умерли в блокаду, а Тамару после освобождения взяла к себе материна сестра. Там, в Ленинграде, Тамара; видно, и испортила себе легкие — так сказала Ольге тетка.
В Севастополе у Тамары родился сын, а этой осенью наступило обострение болезни. Тамару возили в Киев к известным профессорам, но помочь ей уже было нельзя…
— А муж-то у нее был? — спросила Зинка.
— Тетка ничего не говорит, но внука называет сиротой… Как тут понять? Не полезешь с расспросами…
— Может, как у Анюты? — сказала, качая головой Зинка. — Решилась одна растить?
— Может, и как у Анюты, — согласилась Ольга, хотя совершенно не представляла себе ту Тамару, что пришла к ней в слезах после неожиданного сыновнего отъезда в институт, на месте Вариной дочки… — Кто знает…
Потом подошел Толик — трезвый, а потому веселый и обходительный. И ему женщины рассказали о Тамаре. Толику пришла в голову мысль предложить Михаилу взять мальчика к себе.
— Дак, чудак, кто же его отдаст? — Ольга замотала головой. — Его бабка и знать не знает о нашем Мишке и что там у них с Тамарой было.
— Да он, может, и не виноват ни в чем, — сказал Толик.
— У вас всегда не те виноватые, — отозвалась Зинка.
— Не знаю, дети, не знаю, — тяжело вздохнула Ольга. — Может, и правда рассказать Мишке про все, намекнуть… Бабка-то у ребеночка старая уже, доживает век… Да и что у нее — только пенсия…