— Ничуть, — сообщил Марк. — Я вовсе не думал, что тебе необходима собака. Я решил, что это ты нужен ей.
Смайт поднял глаза, потом снова посмотрел на щенка. Его лицо тут же посерьезнело.
— Спасибо, — тихо сказал он. Это было самым открытым выражением чувств, на которое только можно было надеяться.
Он осторожно отцепил собачьи зубы от своего рукава.
— Прекрати себя так вести, Призрак, — потребовал он. — Вот. На, погрызи лучше вот это.
— Эй, это же моя сумка, — запротестовал Марк.
Смайт ничего не ответил. Щенок вцепился в ручку и поволок сумку к себе.
— Хорошая собака, — пробормотал Смайт и улыбнулся.
Только час спустя — после того как щенка дважды вывели на прогулку, скормили ему остатки курицы, соорудили мяч из ненужных тряпок, нашли для него коробку и постелили туда одеяло — Смайт внимательно оглядел Марка.
— При обычных обстоятельствах я бы посоветовал тебе переночевать в гостинице — там тебе было бы удобнее, — заметил он. — Но полагаю, сегодня это будет неправильно.
Среди возни с собакой Марк почти забыл о том, что произошло. Но при этих словах все события последних недель вдруг снова обрушились на него и погребли его под собой. Он был полностью уверен, что Джессика — его единственная, предназначенная ему судьбой. До той самой тошнотворной секунды, когда выяснилось, что это не так. Боль сдавила его сердце с новой силой.
— Наверное, — по возможности беспечно ответил Марк. — Впрочем, ничего страшного. Не беспокойся за меня.
— Хмм… — Смайт подоткнул внутрь выбившийся из тряпичного мячика клок. — Ты писал мне, что она невероятно красива и умна. Полагаю, и добродетельна тоже. Если у нее действительно есть хоть капля мозгов, то я просто не представляю себе, в чем может быть причина отказа. Только не говори мне, что ее родители против. Достаточно будет напустить на них Эша — он их очарует.
— Ради бога, и ты туда же. — Марк закрыл лицо руками. — Почему все думают, что мое самое огромное желание — это взять в жены маленькую тихую девственницу?
— Даже не знаю, — сухо ответил Смайт. — Не из-за того же, что ты написал книгу о целомудрии, нет?
Сарказм. Этот стиль общения был привычен им как воздух. И именно в этом Марк сейчас нуждался — что-то знакомое с детства, за что можно ухватиться, отвлечься от гнева, ярости и глубокого, ноющего, неутолимого желания.
— Выяснилось, что Джордж Уэстон нанял ее, чтобы совратить меня. На самом деле она куртизанка. Не можем ли мы побеседовать о чем-нибудь еще?
— Ты попросил куртизанку стать твоей женой?
— Умоляю тебя, говори об этом поменьше.
Смайт надолго замолчал.