Пэррет смотрел на него во все глаза. Едва ли не впервые в жизни он потерял дар речи.
Уже не в первый раз Марк поддался той беспредельной, безрассудной ярости, что окутывает, словно багровый туман, и не в первый раз ему приходилось об этом сожалеть.
Он вздохнул и покачал головой.
— Теперь вам ясно, Пэррет? Я не собираюсь давать вам эксклюзивное интервью. Этого не будет. И вы не будете больше печатать в газете собственные измышления на эту тему, которые вы называете статьями.
— Но…
— Нет.
— Но…
— Конечно нет. — Марк упер руки в бока.
— Но…
— И на это я тоже отвечу: нет.
— Сэр Марк, — проскулил Пэррет. — У меня малолетняя дочь. Я… я создал вам репутацию, возделал ее, кропотливо и бережно, как крестьянин поле. Разве я когда-нибудь писал что-то, порочащее вас? Я заработал свою собственную репутацию — сделал карьеру, — рассказывая о вас правду. Не следует ли нам работать над этим вместе?
С церковного двора подтянулись несколько женщин. Несомненно, они желали узнать, почему сэр Марк только что швырнул в лохань с водой какого-то человека.
— Я знаю, в чем дело, — с неожиданной злобой объявил Пэррет. — Вам сделали другое предложение. Кто-то перешел мне дорогу. Другой журналист предложил вам долю, так? Сколько вам посулили? Десять процентов? Пятнадцать? — Он понизил голос. — Я могу дать вам больше. Я перебью его цену. Обещаю.
— Меня не интересуют ваши обещания, — оборвал его сэр Марк. Он никак не мог сосредоточиться, опознать тех, кто их окружает. Все лица как будто расплывались, кроме одного — Джессики. Миссис Фарли тоже была здесь. Не то чтобы ее присутствие действовало на Марка успокаивающе — скорее наоборот; но он хотя бы сумел переключить внимание с Пэррета на нее.
— Вы считаете, что обладаете большим влиянием, чем я, — прошипел Пэррет. — Что популярность — ваша собственная заслуга. Это я сделал вас, сэр Марк. И я могу вас уничтожить, если захочу. Своим успехом вы обязаны мне, и только мне.
Марк снова покачал головой и отвернулся.
— Я не обязан вам ничем, — сказал он. — И я предупредил вас в первый и последний раз. Убирайтесь отсюда. Уезжайте из города.
Пэррет выбрался из скользкой лохани, изо всех сил стараясь держаться с достоинством.
— Однажды, — официальным тоном объявил он, — вы об этом пожалеете.
— Возьмите у меня интервью в Лондоне, — парировал Марк. — Я в подробностях расскажу вам, как я об этом сожалею.
Джессика, разумеется, хотела снова увидеть сэра Марка, но не сейчас. Не при подобных обстоятельствах. В кармане у нее лежало письмо от поверенного, где в точных цифрах измерялась ее свобода — или, точнее, отсутствие таковой.