– Да, но я была разочарованием. Хотя бы из-за своей половой принадлежности. И он никогда не позволял мне забывать об этом, даже когда молчал. – Эмма повела плечом, чтобы прогнать охватившую ее слишком знакомую боль. – Джорджу приходилось еще хуже, потому что он был сыном. Мужчиной, который должен был с гордостью нести титул отца. Но мозг Джорджа не мог работать так же, как его мозг… как мой. И отец всегда испытывал горечь разочарования. Я не очень хорошо помню, когда именно Джордж уехал из дома, но поговаривали, будто между ними началась настоящая вражда.
– Ммм… – задумчиво протянул Дерик. – Они так и не помирились?
– Нет. Джордж редко приезжал домой, когда мама была жива. А после ее смерти и вовсе перестал. Вернулся, лишь когда умер отец, чтобы взять бразды правления в свои руки.
– Наверное, тебе было ужасно одиноко.
Грудь Эммы сдавило болью. Она никогда не говорила о своем отце, постаравшись похоронить свои обиды вместе с ним. Но почему-то здесь, в тени рядом с Дериком, ей показалось… разумным рассказать о них.
– Да. Я знаю, что после рождения Джорджа мой отец хотел еще детей… Сына. Который, как он надеялся, унаследует титул и имущество. Но прошло пятнадцать лет, прежде чем моя мать забеременела снова. Да и то бесполезной дочерью.
– Эмма…
– Да, я знаю, что не бесполезна, – перебила Дерика девушка. – И мой отец в конечном итоге понял это. Только на свой своеобразный манер. Он разглядел во мне таланты и принялся их развивать… только с чувством обиды.
– Ты обижалась на него за это? – мягко спросил Дерик.
– Да, – прошептала Эмма. Ей было так приятно, что она может наконец высказать это вслух. – Я обижалась на то, что он заставляет меня жить по своим правилам. На то, что он всегда будет считать меня низшим существом.
– Ты не можешь быть такой ни при каких условиях.
Эмма фыркнула.
– Мило, что ты сказал об этом, – беспечно произнесла она в попытке разрядить обстановку. – Наверное, именно поэтому я бегала за тобой по пятам каждое лето. Ты считал меня ужасно надоедливой, это верно, но при этом… ты всегда относился ко мне как к ровне. Ты обучал меня всему, что знаешь сам, просто потому, что я есть. С тобой я чувствовала… что существую.
Эмма поверить не могла, что призналась Дерику в этом. Последовавшая за признанием пауза затянулась, и Эмма уже начала волноваться, что зря так осмелела.
– Я рад, – произнес наконец Дерик. – Я думаю… что рядом с тобой чувствовал себя так же.
А потом они выехали на солнце, и чары рассеялись. Эмма глубоко вдохнула, чтобы набрать в легкие чистого лесного воздуха. Что Дерик хотел этим сказать? Она обернулась, но он смотрел прямо перед собой. И все же, что-то… изменилось. Что-то соединило их там, в полумраке леса.