Если честно, она думала, что это дело заглохнет, как и предыдущие начинания директрисы. Поначалу так и было. Потом были родительские собрания, беседы с мамой… Много чего было. В итоге в одну прекрасную субботу (тогда еще выходной) Марина отправилась на первое в своей жизни индивидуальное занятие… и поняла, что ей совсем не хочется уходить.
Прошло пять лет. Занятия из часовых стали двухчасовыми, и то Марина часто уходила значительно позже. Часто половину занятия занимала не игра на фортепиано, а беседы. О жизни, об искусстве… обо всем. Елена Максимовна была очень мудрой женщиной, хотя и выставляла напоказ грубость и способность всех высмеять. Марина знала таких людей: они как будто прячут свою тонкую душу от жестокого окружающего мира под панцирем.
Марина с нетерпением ждала этих уроков, хотя все меньше любила играть на пианино. Искусство оказалось работой, и чем больше было работы, тем меньше хотелось этим заниматься. Еще и мама нажимала, требуя играть на пианино по два часа в день.
В прошлом году Марина сказала себе: я так больше не могу. Они с Еленой Максимовной все чаще ругались по пустякам, все меньше было толку от их занятий. И Марина поняла: пора завязывать. Можно общаться и так, без занятий. А на занятия никаких сил уже не хватит.
Было очень тяжело, когда она сказала это Елене Максимовне. Уже мучила совесть, но отступать было поздно. Да и не хотелось отступать.
Первые месяцы было тяжело. Особенно в начале этой истории с Леной. А потом… забыла. Стыдно? Еще как, но только если об этом вспоминать.
От Елены Максимовны Марина научилась не только игре на фортепиано, жизненной мудрости и специфичному юмору. Помимо всех своих достоинств, учительница еще и писала стихи. Она никому их не показывала, кроме самых любимых своих учениц. Марина входила в их число.
Она и сама была не прочь от скуки срифмовать строчек десять-двадцать на вольную тематику, но то, что она увидела, перевернуло ее представление о стихах. Стихи Елены Максимовны были короткими, строчки на четыре, максимум на восемь, но от них как будто исходила сила, та же, которая исходила от Елены Максимовны.
Прочитав все (несколько страниц еженедельника) обычно бойкая на язык Марина не смогла ничего сказать, просто молча протянула книгу обратно Елене Максимовне. Та все поняла, и урок продолжился. Тогда Марине было двенадцать, и она решила, что должна тоже научиться писать Стихи. С большой буквы, а не просто несколько десятков срифмованных фраз, пусть и уложенных в размер и связанных одной теме, но пустых.