Волчий взгляд остался. Хуже - приобрёл злой огонёк голодного зверя. Чувствовал я себя сильным и жилистым, как... человек, долгое время промышлявший только охотой. В лесу, который сгорел.
Я сглотнул. И отвернулся.
Здешних мусорных куч для меня не хватает.
Меня затрясло, когда я понял, что только что мысленно сказал. От смеха затрясло... Непроизвольный оскал - это я сморщился в ухмылке, из-за которой снова треснула нижняя губа и... И подумал о том, что неплохо бы в этой избе под снос остаться на пару дней. Поохотиться на бродячих собак, которых здесь прорва - брошенных хозяевами после переезда в высотки. Отъесться.
Слизнул струйку крови, пробиравшуюся по подбородку, застревая в щетине.
Так вернуться, или поискать жратву?
Старательно давя мысль, что те, лезущие изнутри в мои глаза, могут заставить меня снова следовать их указаниям, я обернулся к койке, на которой проспал ночь. И увидел.
Спинка кроватная... Нет, не спинка. Металлические дротики, вдетые в дутые, полые дуги. Подошёл. Один из них сжал, подвигал. Качается. Слабо завинчен. Примерился: стопа умещается между дротиками. Ботинки раздолбанные, но подошва ещё ничего. Ударил ногой, отбивая нижнюю перекладину вниз. Туго шло. Но шло... Совсем немного напора - и дротики вышли сами. Взмок, остался без сил, сердце моталось - вот-вот разорвётся от напряга, но вынул все.
Грязные пальцы, кости с подвысохшей плотью на них, чуть дрожа от недавнего усилия, жадно перебирали добычу, примериваясь к ней, к её тяжести, к её удобству. Как к оружию - понял чуть позже. Свалился у стены. Ноги тоже дрожали. Перед глазами плыло, но не оттого, что вернулись те, кто вверг меня в это состояние жизни. Плыло, потому что голоден и устал от физического напряга. И хотелось есть. Так хотелось, что от одной мысли голова поехала... нет, поехало пространство перед глазами... Потом вспомнил о крысиной шкурке, припрятанной в кармане, чуть ожил...
Замер на полувздохе: кто-то негромко и пока неразборчиво говорил за дверью, постепенно приближаясь - судя по нарастанию звука... Шевельнуться боялся. Сидел всё так же, прислонившись к стене, к выпуклым, чёрным от старости и дыма брёвнам, отчётливо чувствовал запах заплесневевшей, седой от паутины пакли, торчащей между ними.
Это я так думал - походя о себе, что сидел... На деле - уже не просто сидел, а до судороги сжимал в кулаках дротики. Встать боялся. Половицы скрипели, а иной раз с таким кряканьем, что я сам вздрагивал, пока ходил... Но сейчас... Поза. Когда понял, как сижу, не то что встревожился, а удивился. Но как-то размыто. На полное удивление сосредоточенности не хватило.