Так, пред концом роковым, меж влажною павши травою,
Возле Мэандровых вод белая лебедь поет.
Не потому, что смягчить тебя мольбою надеюсь,
Я говорю, и моим боги враждебны речам.
Но и заслуги, и честь, и тело, и чистое сердце —
Все потеряв до конца, речи терять не беда.
Так, ты решился бежать и бедную бросить Дидону;
Ветер один унесет парус и клятву твою.
Ты решился, Эней, союз свой расторгнуть и якорь,
И к Италийским венцам мчаться в безвестную даль.
Новый тебя Карфаген не манит и растущие стены
И под скипетр тебе препорученная власть.
Сделанных дел ты бежишь, к обещающим трудность стремишься;
Новой уж хочешь искать – мало найденной земли!
Пусть обретешь ты страну, – позволят ли в ней воцариться?
Кто незнакомцу свои нивы на волю предаст?
Новой любви предстоит добиться и новой Дидоны,
Новые клятвы давать, чтобы опять обмануть.
Скоро ли сможешь создать Карфагену равную крепость
И с недоступных твердынь царство свое озирать?
Пусть и успеешь во всем, и воля твоя совершится;
Где ты такую найдешь с страстной любовью жену?
Таю, как факела воск под серною тает светильней,
Ночью и днем предо мной образ Энея стоит.
Он же признательных чувств не знает, к дарам безразличен,
И, не безумье б мое, с ним бы расстался я.
Но, хоть не мыслить о нас Эней, не могу ненавидеть,
Плача, неверного я жарче и жарче люблю.
Сжалься, Венера-свекровь! Смягчи жестокого брата,
Отрок Амур! – Пусть в твоем воинстве бьется и он!
Я полюбила сперва, от любви отрекаться не стану,
Только б поддержку моим чувствам и он оказал.
Тщетный обман! без пути мне этот мечтается образ,
И бесконечно он чужд матери сердцу своей.
Камень и горы тебя и скал обитатели крайних —
Дубы родили на свет, или безжалостный зверь,
Или же море, еще доселе томимое ветром,
Море, в которое плыть рвешься по грозным валам.
Что ты бежишь? – ведь зима! пусть помощь зима мне окажет!
О, посмотри же, как Евр взроет и гонит валы.
Тем, что желательно мне, без меня ты бурям обязан, —