Ветер и волны – и те сердца правей твоего.
И не ничтожна ж я так, что ты не трепещешь, неверный,
Гибели, лишь бы от нас в дальнее море уйти.
Ненависть, видно, в тебе сильна и навек неизменна,
Если, подальше от нас, самая смерть ни во что!
Скоро уляжется вихрь; последнее сгладив волненье,
На голубых скакунах в море промчится Тритон.
Если б, как ветры, и ты умел изменяться душою!
И передумаешь ты, если дубов не грубей.
Точно не ведаешь впрямь, что море безумное может?
Как доверяться волне, столько испытанной раз!
Даже когда разрешишь канаты при ласковом море,
Много несчастий еще ширь голубая таит.
Слово свое не сдержать опасно, пускался в море,
Кару за низкий обман здесь вымогает волна,
И особливо, когда любовь оскорбляют: Амуров
Матерь нагая из вод вышла Киферы на свет.
Как бы сгубившего мне не сгубить, зла не сделать злодею,
Как бы в крушении враг влаги морской не пенил!
Нет же, живи! так лучше тебя, чем смертью сгублю я.
Пусть за причину моей смерти тебя огласят.
Только представь-же, как вдруг, – не будь предвещанием это! —
Бурной ты схвачен волной, – что тут подумаешь ты?
Перед тобой пролетят и лживые клятвы, и речи,
И Дидоны конец ради обмана того;
И пред очами – жены обманутой образ предстанет,
Косы распущены, взор грустный и кровь на груди.
Сколько воскликнешь ты раз: «Всего я достоин! простите!»
Молний сколько в тебя, брошенных с неба, падет!
Дай же короткий ты срок жестокости моря и сердца!
И за отсрочку в обмен путь безопасный открыт.
Не за тебя я боюсь: над юным смилуйся Юлом,
Будет с него, что отец – смерти причина моей.
Чем же Асканий и чем грешны родные Пенаты?
[75]Пламя ль стерпевшие их лики покроет волна?
Но и не нес ты богов и – полно, злодей, величаться! —
Не бременили твоих плеч ни отец, ни пенат.
Все и во всем ты налгал! Но речью твоей обмануться
Мне уж не первой пришлось и пострадать от тебя.
Если спросит, где же мать красавца осталася Юла:
Грубый покинул супруг на одинокую смерть.
[76]Это ты сам рассказал, – и все ж я тобой увлеклася.
Жги же: все меньше греха будет жестокая казнь.
Нет и сомненья во мне, что боги тебя наказуют:
По морю ты, по земле бродишь седьмую зиму.
Выброшен морем ты был, – тебе я приют даровала,
Только заслышав твое имя – престол отдала.
Если бы этим одним довольна была я служеньем,
Если б осталась мертва нашего брака молва!
Тот был погибелен день, когда нас к глубокому гроту
Вдруг неожиданный дождь черным потоком погнал.
Голос заслышала я: я думала, нимфы завыли, —
Нет, Эвмениды к моей знак подавали беде.
Требуй, поруганный стыд, отмщенья, и тени Сихея,
[77]К коим, несчастная, я с горьким позором сойду.