Тихо лепечут уста шепотом легким: прости!
С томною раной в груди коснулась я ложа в светлице,
Всю-то долгую ночь в горьких слезах провела.
Все перед взором моим быки да посев нечестивый,
Все перед взором моим бодрствует злая змея.
В сердце и страх, и любовь; от страха любовь возрастает.
Утро настало, ко мне милая входит сестра
И раскидавшую косы, и павшую ниц на ланиты
Видит Медею, и все около в горьких слезах.
Миниям
[158] молит помочь, но просьбой иного достигла:
То, что просила она, я Эзониду
[159] даю.
Черная роща там есть от сосен и буков ветвистых,
Чуть проникают туда ясного солнца лучи.
Есть там, – стояла при мне, – часовня Дианы, в часовне
Образ ее золотой, варварским создан резцом.
Помнишь, иль с нами забыл и местности? Здесь мы сошлися,
И коварную речь так начинает Язон:
«Суд и решенье тебе спасения нашего предал
Рок; у Медеи в руках наша и гибель, и жизнь.
Силы иметь погубить – довольно, коль радостно это.
Только спасеньем моим больше прославишься ты.
Нашей бедою молю, которую можешь ослабить,
Деда молю божеством, весь озирающим мир,
Тройственным ликом
[160] молю и тайным служеньем Дианы,
Славой молю остальных этого рода богов:
О девица, меня пожалей и моих пожалей ты,
Сделай меня навсегда этой услугой твоим!
Если же мужем избрать не станешь гнушаться Пелазга,
(Только за чтобы ко мне милости столько в богах), —
Раньше дыханье мое развеется в воздухе тонком,
Нежели в спальню женой вступишь Язона не ты.
Слышит Ювона обет, святыню хранящая брака,
И неземная, во чьем мраморном храме стоим!»
Эти слова, – и одни ль слова? – подкупили простую
Девушку, наша рука в руку Язона легла.
Видела я и слезы твои; или лживы и слезы?
Так во мгновенье твои речи пленили меня.
Тут медноногих быков, не пожегши, ты тела впрягаешь,
И, как велели, сохой твердую землю браздишь,
И наполняешь поля посевом зубов ядовитых,
И нарождается там воин с мечом и щитом.
Даже сама я, вручив те чары, бледнея сидела,
Как увидала бойцов бранных, встающих чрез миг.
Дивное чудо, когда землею рожденные братья
Между собою, теснясь, в бой рукопашный сплелись.
Вот и недремлющий страж, высокой треща чешуею,
Свист издает и, клубясь, грудью метет по земле.
Где же приданое там ты видел, супругу-царевну
И разлучающий два моря широкие Истм?
[161]Это не я ли, теперь уж варваркою ставшая дикой,
Ставшая нищей тебе, ставшая вредной, Язон,
Жаркие взоры
[162] тогда смежила волшебными снами
И безопасно руно, хищник, тебе предала?
Предан родитель Эет, родное покинуто царство,
В горьком изгнании быть жалкой рабой решено.
Девство досталось мое грабителю чуждому в жертву,