И не могу порешить: что ненавистнее мне?
Тою порою томлюсь, что я тех страданий причина,
Что коварство мое так сокрушает тебя.
Пусть же на голову мне падут преступления милой,
Ныне молюсь, пусть моей карой спасется она.
Но чтобы ведать о том, что делаешь, часто к порогу
С горькою мукой в душе я приближаюсь тайком;
Тайно настигну раба, а то служанку, и справлюсь,
Как был полезен тебе сон, и питание как.
Бедный, зачем же не я служу докторов предписаньям,
Трогаю руки твои и при постели сижу?
И пока вдалеке ох тебя я томлюся, несчастный,
Может, с тобою другой, тот, нежелательный мне.
Руки трогает он твои и сидит при болящей,
Он, ненавистный богам вышним и с вышними мне;
И своею рукой дрожащую щупая вену,
Пользуясь этим, не раз белой коснется руки;
То потрогает грудь, а то и с лобзаньем приникнет.
Эта награда полней, выше услуги его.
Кто же дозволил тебе собирать на жатве на нашей,
Иль к упованьям чужим кто показал тебе путь?
Грудь эта, помни, моя: мои поцелуи воруешь!
Прочь от обещанных мне членов, безумная длань!
Руки подальше, злодей! ты суженой нашей коснулся!
Также поздней поступи – будешь пред ней любодей.
Лучше свободной ищи, которой другой не присвоил.
Если не ведаешь, свой есть у нее господин.
Если не веруешь мне, прочти хоть писание клятвы;
Думаешь, лжива она; – пусть прочитает сама.
Выйди из спальни чужой! – тебе я, тебе говорю я.
Что же ты делаешь здесь? Прочь, несвободна кровать.
Пусть имеешь и ты вторичную брачную клятву,
Разве твое потому дело равно моему?
Мне заручилась; отец с тобой обручил, и, хоть близок
[244]К деве, но все же к себе ближе родителя та.
Деву родитель обрек, но милому дева клялася:
Призвал в свидетели тот смертных, богиню – она.
Стать он боится лжецом, стать дева боится преступной.
Есть ли сомненье, какой ужас страшней из двоих?
И наконец, чтобы мог сравнить ты опасность обоих,
То погляди на конец: дева больна, тот здоров.
С столь же неравной и мы вступаем душой в состязанье,
Не одинаковы в нас ни упованье, ни страх.
Ты безопасно идешь; мне смерти больней наказанье.
То я люблю, что еще может быть будешь любить.
Если забота в тебе о правде, о праве была бы,
Должен бы сам отступить ты перед страстью моей.
Ныне, когда тот злодей за дело неправое спорит,
Спросишь, Кидиппа, к чему сводится наше письмо?
Он в том виной, что лежишь, что так ненавистна Диане;
Этого, будь ты умней, то не пускай на порог.
Ради него-то ты жизнь подвергаешь опасности страшной,
Лучше ж пускай за тебя сам он, виновный, падет.
Если ж отвергнешь его, разлюбишь гонимого небом,
Здравою станешь и ты, здравым останусь и я.